Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - [22]

Дракон смотрел пристально. Холод и беспристрастность золота глаз, сжатые губы, прямые плечи.

— И никак не могу понять, откуда ты? Не простолюдинка: нет натруженных рук и мозолей. Не из знатного рода: для этого в тебе слишком мало спеси и ненависти к моему племени. Ты не лжешь, когда говоришь, что не знаешь здесь ничего, но в то же время язык подвешен хорошо, будто долго училась говорить то, что хочет услышать собеседник. Правда, не все уроки этой науки ты усвоила… — Он оборвал себя на полуслове, следя за моей реакцией.

Провокатор! Думал, начну возмущаться? Не на ту напал. Я лишь вопросительно изогнула бровь. Брок как ни в чем не бывало продолжил:

— Скорее всего, ты дочь знатного горожанина, не державшая в руках топора и не вымешивавшая тесто в кадушке, но умеющая вышивать шелковые ленты.

— Не знаю. — Я тщательно замаскировала злорадство разочарованием и печалью.

— Значит, облегчить мне задачу не хочешь? — В голосе Брока сквозили вызов и азарт. Словно я была для него ребусом, который он вознамерился разгадать во что бы то ни стало.

Языки костра танцевали сальсу под вечерним зеленоватым сиянием небес. Вдалеке ухал филин, шепталась с ветром листва. Звуки ночи подкрадывались, кружили, еще не пугали, но настораживали.

Мне становилось все более неуютно в этом чуждом мире. Посмотрела в звездную высь. То ли облака, то ли далекие твердыни местами закрывали ее собою. Полная луна на небосводе, опоясанная розовым кольцом — еще одно напоминание, что здесь все не так, как на Земле.

Вопрос дракона остался без ответа. Впрочем, он его не особо ждал. Поднявшись, потянулся и широко зевнул. А потом подошел к ближайшей пушистой елке-шатру, чьи разлапистые ветви едва ли не мели землю, и сноровисто начал ломать лапник. Причем даже внушительные ветви трещали под его руками как зубочистки. Вот это силища!

За каких-то четверть часа ящер наломал две здоровенных охапки лапника и начал готовить себе лежанку, причем исключительно на одну персону. Впрочем, и мне дракон милостиво оставил своей зеленой колючей добычи, чтобы хватило на лежанку. А затем Брок демонстративно завалился спать.

Я же сидела, задумчиво глядя на огонь. Глаза буквально слипались. Но я все же пересилила себя: надо было просушить вещи, что вторые сутки прокисали у меня в поклаже. Не сказать что время оказалось совсем уж не властно над ними: водолазка успела не только высохнуть в форме сморщенного финика, но и основательно задубеть. Пришлось аккуратно ее распрямлять. От джинсов шел характерный душок.

Развесила свои вещи на нижних ветках и поняла: хоть режь, а третью ночь на дереве я не проведу. Потому по примеру дракона соорудила из остатков лапника некое подобие ложа в паре метров от Брока.

— Хватит копошиться. Ложись давай, если сегодня у тебя нет желания изображать белку, — недовольным голосом отозвался дракон.

А я-то думала, он уже десятый сон видит, а оказалось — бдит. Легла на лапник: неудобным оказался каждый сантиметр. В тело что-то впивалось, мешало, кололо. Повернулась на бок. Потом на второй. На спину. И тут до слуха донесся вой.

Одинокая и полная отчаяния песнь зверя. Звучала она у черта на куличках, но страх имеет свойство сокращать расстояния. Зато бок Брока вдруг показался мне далеким.

Придвинула свою лежанку на полметра. Это нехитрое действо отчего-то успокоило мои нервы. Правда, ненадолго. Мне начали мерещиться шорохи в темноте, взгляды из кружева листвы… Моя постель приблизилась еще на полметра к спящему дракону.

Я улеглась, на этот раз в твердой уверенности: все. Мне больше ничего не угрожает. Но вдруг откуда-то донесся скрип, словно несмазанные дверные петли приветствовал сквозняк, и я настороженно замерла… Не выдержал Брок.

Он поднялся, подошел ко мне, все еще лежавшей на лапнике, и рывком подтянул его к себе:

— Так будет быстрее, и я смогу хотя бы выспаться, — пояснил он свои действия.

Между мною и драконом было расстояние в несколько ладоней, когда я, все еще изображавшая замороженного суслика, услышала ровное неглубокое дыхание Брока. Он спал.

Вместе с этим знанием и на меня снизошел сон. Измученный разум решил, что сверхурочная работа, да еще и в ночную смену — это уже слишком. Потому сновидений у меня не было.

Посреди ночи я проснулась то ли от стона, то ли от крика. Брок метался в кошмаре. Не знаю, что ему пригрезилось, но у меня при взгляде на дракона, который бился, словно в силках, и никак не мог проснуться, в глубине души родился безотчетный страх, из тех, что подкатывают к горлу тошнотой и бросают в панику. На спине выступил холодный пот, а сердце забилось настолько бешено и гулко, что пульс отдавался в ушах.

Я никогда до этого не видела, чтобы человека так скручивало, будто пронзало насквозь, заставляя тело выгибаться дугой от кошмара. Что же должен был пережить Брок, чтобы его прошлое, просочившееся сквозь пелену сна, выворачивало наизнанку и не отпускало, не давало проснуться?

Потрясла его за плечи, силясь разбудить. Не вышло. Зато сильные руки сжали меня настолько крепко, что еще немного — и затрещали бы ребра.

Я решила оказать первую помощь. Себе. Потому саданула дракона ногой. Метила в колено, но то ли у меня с анатомией не лады, то ли мишень попалась дюже верткая… Хотя эффекта я достигла — Брок ослабил хватку.