И устроил грандиозный скандал.
Сперва пытался мягко внушать подчинённым, что я — потустороннее существо, родственник того самого дьявола, о котором сказано в книгах, считаемых Лайном священными, а потому меня должно уничтожить. Справедливцы стали спорить, а Лайн — орать и давить: я чуял запах его нестерпимого страха, более сильного, чем злоба. Девицы, обожавшие меня, пытались рассказывать о пользе, которую я приношу людям и лично им, Винс напирал на мою квалификацию спасателя и врача, но Лайн поклялся дать знать органам безопасности — и никакие доводы моих друзей-людей его не убедили.
Мне пришлось сбежать. Я чувствовал себя, как изгнанник — с документами на имя Эри Арконе даже не рискнул вернуться в Хэчвурт: меня могли затормозить на границе, если военные ещё считали меня живым. Пришлось снова раздобывать фальшивку, менять имя, мыкаться где и как попало…
Даже рассказывать не хочу, какими путями возвращался на родину и чем питался по дороге. Скажу только, что добычу не убивал — за четыре года отлично научился питаться не насмерть. Зато и привык к спокойной жизни, к тому, что есть, с кем поболтать — и заметил, что одиночество угнетает меня.
В Хэчвурт я добрался только после войны. На тот момент у меня был настоящий паспорт Каита на настоящее имя — такой сентиментальный стих на меня нашёл — и я вполне официально снял угол и на некоторое время устроился на работу. Как человек — фармацевтом в небольшую фирмочку, производящую лекарства. Ушёл оттуда, когда продал несколько комиксов… в частности, «Снисходителен к злу» — и потом написал сценарий для мультфильма. Сейчас только рисую… хватило нескольких лет для известности. Восстановил себе роскошную квартиру, красивые тряпки и прочую мишуру, которая делает жизнь удобной. И питаюсь, совсем как в юности, девицами разной степени непотребности.
Не как «художник Кин'Рэу» — как «настоящий вампир», ха… Я тоже завёл себе чёрный костюм, плащ и широкополую шляпу; всякие побрякушки, типа серебряных воронов на мечах и прочих дешёвых символов нечистой силы, не ношу, конечно, но нашёл в какой-то антикварной лавчонке тяжёлый перстень с тёмным рубином — чуть постарше меня. Ношу, как фамильную реликвию. Обычно этого антуража хватает для приятного вечера с угощением; правда, многие девки ждут секса — но им приходится довольствоваться ужином в ресторане. Логично же — платить ужином за ужин, правда?
У меня даже есть с полдюжины постоянных подружек, готовых сорваться на встречу, стоит снять телефонную трубку. Им льстят шрамы от укусов, они кажутся себе храбрыми и крутыми — и в высшей степени популярны среди современных любителей нечистой силы… Они, к слову, поголовно выписывают твой журнал — это интервью их здорово порадует… Всё это мило, но они — дуры…
Однажды я дрался из-за девицы, представляешь? С каким-то её ошалелым поклонником и компанией его приятелей. Он орал на всю улицу, что я устраиваю дешёвый балаган, изображаю из себя демона, а сам — молокосос убогий… пришлось показать ему, что питаюсь я вовсе не молоком — но, скорее, шутя. Ему хватило одного укуса, плюс — я вывихнул запястье его дружку с ножом, а этот болван даже не дал вправить вывих. В стародавние времена я убил бы всех… сейчас думаю, что у них есть право жить, как им любо. Оставим стаду его коронное право жрать себя без посторонней помощи…
От политиков, военных и силовых структур я стараюсь держаться как можно дальше. Ни одному человеку, заточенному под насилие над себе подобными, я слова не скажу. Если мне вдруг кажется, что за мной следят — немедленно пропадаю из виду. Лучше жить на чердаке, чем быть чьим-то оружием.
Однако, я устал болтать… оказывается, тяжело говорить одному. Знаешь, мне так хотелось бы найти собеседника! Только настоящего — и я стал бы заниматься любым человеческим делом за одну возможность от души поговорить о чём-нибудь интересном. Но среди моих знакомых биологов нет ни одного похожего на Дью, а среди врачей я напрасно ищу подобие Матери Нази. Наверное, стоит подождать…
Выключай… Что?
Нет, дружище, журналистика — это всё-таки, не для меня.
© Copyright Далин Максим Андреевич, 05/07/2011.
