Интервью: Беседы со Стигом Бьоркманом - [44]
Наверняка. Ведь фильм был задуман в духе Дрейера. Мне всегда была близка его эстетика. Но многое в этой картине получилось нарочитым. И потом, эта ужасная неуклюжая декорация крепости викингов, где жила Медея. Такого я просто не выношу. Она выглядит чудовищно. Проблема заключалась в том, что бюджет не позволял нам других вариантов, кроме съемок всего фильма на натуре. Зато мы нашли несколько решений в духе Феллини. Например, Ясон и Главка у нас празднуют свадьбу в шатре, расположенном на песчаном холме. Мы перенесли этот шатер в студию и там снимали всю сцену. Как только возникла обстановка, которую я мог полностью контролировать, все сразу наладилось.
Получилась очень чувственная сцена. Она и визуально очень оригинально решена: в шатре развешаны простыни, они развеваются, а тени людей и собак колышутся.
Меня тошнит от этой сцены и того, как мы ее сделали. Она забавна, но в ней чрезмерно много эстетики, которая ни к чему не ведет. Главку играла балерина, не обладающая актерским талантом. Так что все получилось стерильно. Эта сцена не цепляет. Фильмы Дрейера тоже не отличаются чувственностью. Они скорее целомудренны. Таков и этот его сценарий, и фильм в итоге вышел целомудренным до омерзения. Мы попробовали массу различных решений: цветовую электронную рипроекцию, как в той сцене, где они встречаются на берегу среди песчаной бури. Местами фильм удался. Например, та сцена, где Медея протягивает сопернице отравленный венец.
По-моему, очень хороша сцена, где Медея говорит о пустоте в своей жизни, и мы видим детей, которые спят на заднем плане. Они показаны на заднем экране, и по мере того, как она говорит, они приближаются, план становится все крупнее.
Да, пожалуй, эта сцена тоже ничего. Но я недоволен фильмом. Наверное, все дело в этом мерзком викин-говском антураже, с которым мне так до конца и не удалось справиться. Что ни делай со всеми этими штуками, в результате все равно получается маскарад. Чертовски сложно сделать из всего этого стоящую вещь. Мы еще не научились держать нужную дистанцию по отношению к викинговским заморочкам. Зато когда за дело берется Куросава, это впечатляет. Как в «Семи самураях». Но если присмотреться, видно, что их шлемы сделаны очень грубо. Может, Куросаве это казалось несущественным. Но историческая дистанция и экзотика делают свое дело — все принимаешь за чистую монету.
Я не заметил исторического сдвига в «Медее». Как я уже сказал, я воспринимаю ее как вечный сюжет. Не как психологическую драму, разыгрывающуюся в определенную эпоху, а как вневременную драму о судьбе.
Я выбрал именно такой вариант трактовки сценария, потому что текст Дрейера не оставляет места для психологической интерпретации. Фильмы Дрейера вообще вряд ли можно классифицировать как психологические драмы. Они на другом уровне. Трудность заключалась также в том, что он упростил и сжал диалоги. Они не похожи на повседневную речь. Скорее субтитры, которые то и дело появляются. Дрейер, скорее, стремится к стилизации, очень красивой и завораживающей. Тут вообще речь не идет о реализме, о психологической подоплеке. Персонажи почти как иконы. Его фильмы уместнее называть визуальным искусством, а не кино.
Ты отклонился от сценария Дрейера, сделав свою версию более грубой, примитивной и жестокой. Я в первую очередь имею в виду сцену, где Медея убивает своих детей. У тебя она вышла очень натуралистичной. Мать вешает своих детей, а старший помогает ей убить младшего и говорит: «Я знаю, что ты собираешься с нами сделать». Он готовится быть принесенным в жертву.
Да, Дрейер хотел дать им яду. Он счел, что будет слишком жестоко зарезать детей ножом, как обстояло дело у Еврипида. Слишком кроваво. Пусть они лучше просто уснут. Я решил сделать все это более драматичным. И по-моему, моя версия больше задевает за живое. Мне показалось более эффектным повесить детей. И более последовательным. То есть либо мы их убиваем, либо нет. Поступок должен выглядеть таким, какой он есть. Нет никаких оснований что-то сглаживать, чтобы все выглядело невиннее, чем на самом деле.
«Медея» к тому же сделана в очень необычной технике. Ты снимал ее на видео и...
Затем мы спроецировали готовый фильм на экран и снова сняли на видео. Это было сделано для того, чтобы избавиться от характерного отпечатка видеосъемки, от которого я не в восторге.
Цветовая гамма в фильме достаточно блеклая. Этот эффект получился за счет пересъемки или ты потом тонировал пленку?
Мы приглушили цвета в первой версии лабораторным способом, а затем еще раз обработали в лаборатории переснятую версию. Снижали интенсивность цвета Я остался доволен первым вариантом, который представил техник по цвету после проявки. Но последующие результаты оказались сомнительными, потому что выяснилось, что он дальтоник! И второй раз добиться того же результата нам так и не удалось. Нет, он действительно был молодец. Конечно, потом он лишился работы. Но ему столько лет удавалось скрывать, что он не различает цвета!
В «Медее» ты полностью порываешь с традиционным телевизионным театром, снимая широкие среднеобщие планы. В кадре доминирует ландшафт, что очень необычно для телевидения.
Первая в России книга о жизни и творчестве одного из самых талантливых и популярных современных режиссеров. В ее основе не только анализ фильмов и манифестов Ларса фон Триера, но и подробные и откровенные интервью, которые он дал в ноябре 2003 г. автору, посетившему его в Копенгагене, чтобы вручить приз "Золотой овен" за лучший зарубежный фильм в российском прокате ("Догвилль"). В эту книгу включены интервью с актерами, игравшими в фильмах Триера, и его коллегами - датскими режиссерами, а также сценарий "Догвилля" - одной из самых известных лент Ларса фон Триера.
Вуди Аллен — отец-основатель жанра интеллектуальной комедии и один из наиболее знаковых персонажей современного кинематографа, постановщик таких признанных кинохитов, как «Все, что вы всегда хотели знать о сексе, но боялись спросить», «Любовь и смерть», «Энни Холл», «Манхэттен», «Пурпурная роза Каира», «Пули над Бродвеем», «Проклятие нефритового скорпиона», «Матч-пойнт», «Сенсация», «Мечта Кассандры» и многих других (к настоящему моменту — больше тридцати фильмов). С самого начала своей режиссерской деятельности он предпочитал сниматься в главной роли сам — и создал себе в кино легко узнаваемый имидж очкастого «умника, невротичного ньюйоркца и вечно рефлексирующего интеллигента, срочно нуждающегося в психоаналитике.
Книга посвящена прошлому и настоящему Адена — столицы Народной Демократической Республики Йемен, крупнейшего по населению города Аравийского полуострова, значительного политического и культурного центра региона. Определенное место в книге отведено также истории Южной Аравии с древнейших времен до нашего времени.
В. МОРА. «Беседы о советской науке» Во время своей поездки по Советскому Союзу в 1983 году В. Мора встречался со многими представителями советской науки, специалистами в самых различных областях знаний. Среди тех, у кого автор брал интервью, — биолог и физик, космонавт и астроном, кардиолог и этнограф. Литературные интересы побудили автора встретиться с редактором научного журнала, с писателем-фантастом, с историком. В результате родилась книга о советской науке, о ее прошлом, настоящем и будущем. Одновременно с показом широкой панорамы развития науки в СССР автор с теплотой и симпатией рассказывает о ее творцах, о людях Страны Советов, особо подчеркивая их стремление к миру и сотрудничеству.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?