Интернет-журналистика. Как писать хорошие тексты, привлекать аудиторию и зарабатывать на этом - [101]

Будущее смешанной реальности не до конца ясно. Вероятнее всего она разделится на два направления – корпоративное и домашнее.

В первом случае MR помогает человеку работать – заниматься трехмерным моделированием, получать данные, визуализировать их на месте. Скорее всего, лет через пять в этой среде найдется место новостным и биржевым терминалам. Это в свою очередь означает множество немассовых решений с индивидуальной интеграцией под нужды компании.

Предсказывать здесь нечего – уж больно узкоспециальными будут корпоративные решения.

Во втором случае можно ожидать смешанной реальности для домашних развлечений и образования. Это более дешевые шлемы и очки, направленность на потребление развлекательной информации, порционная подача.

В целом это очень похоже на то, чем занимаются медиа. Но правильнее будет сказать, что гостиную оккупируют не ставшие традиционными цифровые медиа, а родные для MR-платформ новые. Что это будет – ведущий, вошедший в комнату, окна в исторические эпохи, развешанные по стенам, зеркало, преображающее участника в героя истории – пока неясно.

Определенно можно сказать только одно. Смешанная реальность подразумевает совершенно иную драматургию – по сравнению ли с AR, VR или обычным видео.

22.4 Голосовые интерфейсы и персональные помощники

В 2016 году 20 % поисковых запросов на мобильных устройствах с Google Assistant совершалось, используя голос^[63]. К маю 2017 года около 70 % подобных запросов составляли неформальные обращения.

Голосовое обращение вполне может потеснить текстовый набор. Если в 2013 году распознавание голоса было гораздо хуже человеческого – машина неправильно понимала каждое четвертое слово – то к 2018 году восприятие сравнимо с человеческим. В запросах на английском языке лишь каждое двадцатое слово (5 %) распознается неправильно. Предполагается, что при достижении 99-процентного распознавания появится возможность простой диктовки с минимальным числом исправлений.

Лирическое отступление. Пока голосовой помощник «из коробки» может записать за вами декламацию «Евгения Онегина» или помочь написать смс. Но как только вы попробуете надиктовать что-то специализированное, он сломается. Задача не решена в общем виде, однако существуют, например, решения для англоговорящих врачей различных специализаций. Специально для них довольно дорогие приложения могут распознать слова, связанные с патологиями, диагностикой или хирургическими процедурами.

Естественно, что нечто подобное может быть сделано для других профессий, имеющих дело с развитой терминологией – например, юристов. Журналистам же скорее придется ждать общего решения, так как они работают с вокабуляром обычных людей.

Голосовые интерфейсы достигли качественно нового уровня. Пользователь осознает, что лежащий в кармане смартфон готов не только показывать что-либо (смартфон как камера), но и слушать. Сейчас мы не всегда идентифицируем смартфон как нашего собеседника, посылая в WhatsApp голосовые сообщения собеседнику из плоти и крови.

Однако понятно, что голосовой интерфейс проще, требует меньшего порога входа для нового пользователя, и за ним будущее для массового потребителя. Мы пока не до конца разбираемся в перспективах голосового взаимодействия «человек-компьютер». Но все движется в сторону голосового общения с искусственным консьержем в любом публичном или приватном пространстве.

Журналистскому продукту в новой реальности тоже есть место. На одной из презентаций Google демонстрировалось прикроватное устройство с голосовым вводом (сенсорный экран у него был, но умышленно сделан вторичным). Оно могло сообщить последние новости из The Economist или рассказать о звездах в последнем номере Vogue.

Уже на презентации было понятно, что логичная навигация по рубрикам новостей для голоса годится плохо, а вот просьба «расскажи мне про Ким Кардашьян» гораздо более естественна. Таким образом, появляются свои особенности у голосовой журналистики:

• В отличие от радио голосовая журналистика в основном работает по запросу, и мало может влиять на пользователя программированием. Но, конечно, появятся ниши – например, стриминг новостей или фоновые сервисы, имеющие право неожиданно прерывать пользователя – что бы он ни слушал;

• Рубрикация сильно зависит от запроса пользователя и продукта самого медиа. Это делает медиа провайдерами определенных сервисов, в том числе сервиса повестки (позволяющего нагнать пропущенное);

• Структура текста должна быть максимально приближена к привычной разговорной, возможно – диалоговой форме. Если разговор прерывается, его гораздо проще возобновить ключевой фразой вроде «о чем мы говорили?»;

• Это не вполне подкасты. Глубину разговора, потребление и вовлеченность можно измерить;

• Привязка может быть не только к персональным материалам, но и к точке, где находится пользователь. Например, если он заселился в номер отеля, где есть подписка на The Wall Street Journal, у колонки в номере и у персонального ассистента самого человека появится возможность слушать голосовые новости WSJ;

• Неясно, как и кто будет контролировать дистрибуцию материалов и синтез речи. Судя по предыдущим медиареволюциям, дистрибуцию снова заберут себе платформы, а медиа придется смириться с тем, что их новости не будут читаться знакомыми голосами ведущих.