Интерфейс - [3]
Война требовала огромного количества парашютов. Производство парашютов требовало гигантских объемов нейлона. Среди прочего сырья для производства нейлона числилась целлюлоза. Одним из богатейших источников целлюлозы оказались кукурузные початки. Фабрика Джона Коззано с самого начала работы отправляла на свалку сотни тонн кукурузных початков. Груда этих початков, возвышающаяся над прериями рядом с Тасколой, стала к описываемому моменту высочайшей вершиной нескольких соседних округов, видимой за двадцать миль – особенно когда ее поджигали хулиганы (фото).
Сэм Мейер связался со всеми, кого знал. Многие из его контактов были недавними иммигрантами из Центральной Европы и выказывали полную готовность вложиться в парашютный завод, зная, что у парашютов может быть только одно практическое применение. Джон организовал и запустил производство нейлона как раз вовремя, чтобы при очень низкой стоимости продукта получить очень большой правительственный контракт. В следующем году союзные парашютисты заполнили небо над Нормандией, вися под куполами, сотканными из нейлона Коззано (фото).
Питер вернулся с войны с больными почками и искалеченной ногой. Не будучи приспособлен к физическому труду, он принял на себя полезную роль носовой фигуры, переговорщика и решателя проблем ППКП, которую и выполнял до самой своей смерти от почечной недостаточности в 1955 году. Его отец Джузеппе умер два месяца спустя. В период между войной и этими смертями дела семьи Коззано шли гладко, если не считать уничтожения семейного сельского дома прошедшим через него в 1953 году торнадо.
Дважды за два месяца весь клан Мейеров под предводительством Сэмюэля и Дэвида являлся из Чикаго на похороны. Отелей в Тасколе было немного, а о кошерной кухне никто и слыхом не слыхивал, поэтому Джон с Франческой разместили Мейеров у себя дома и приложили все усилия, чтобы обеспечить их необходимыми кулинарными приспособлениями. Франческа привыкла держать под рукой паяльную лампу, чтобы зять Сэма Мейера, рабби, мог в любой момент выполнить ритуал очищения ее печи (фото).
Во время этих визитов Уильям Коззано, которому было уже тринадцать, делил спальню с несколькими младшими Мейерами, включая Мела, сына Дэвида, своего одногодка. Они стали друзьями и проводили большую часть времени в городском парке Тасколы, играя в бейсбол – евреи против итальянцев (бейсбольный мяч с автографами в стеклянном ящике).
Год спустя Сэмюэль Мейер умер в Чикаго. Семья Коззано отправилась на север. Некоторые ее члены поселились у Доменичи, но Мейеры отплатили долг гостеприимства, приняв на постой остальных. Мел и Уильям делили брошенный на пол матрас (фото).
После этого Мел с Уильямом поддерживали постоянный контакт. Они нравились друг другу. Но кроме того, они знали, что являются старшими сыновьями в семьях, сосредоточивших в своих руках крупное состояние, и что если они облажаются и потеряют его, то винить в этом они смогут только самих себя.
Оставшееся в кабинете место занимали личные меморабилии Уильяма А. Коззано:
Черно-белое фото его родителей с логотипом «Олан Миллз», сделанное в странствующей студии в мотеле «Бест Вестерн» на окраине Шампань-Урбаны в 1948 году.
Несколько заглавных букв Т шестидюймовой высоты, изготовленных из ткани и помещенных под стекло вместе с зернистой фотографией семнадцатилетнего Коззано – футбольный мяч подмышкой, другая отведена, отражая атаку воображаемого полузащитника из Арколы или Рэнтула.
Диплом высшей школы Тасколы.
Фото Уильяма и Кристины, его возлюбленной и соученицы, сделанное в кампусе Университета Иллинойса, где оба посещали колледж в начале шестидесятых.
Свадебная фотография – фланги пары прикрывают восемь светских красавиц с накладными ресницами с одной стороны и семь футболистов команды Университета Иллинойса во фраках и с напомаженными волосами плюс один нигерийский студент – с другой.
Диплом с отличием по бизнесу и романским языкам.
Побитый и ободранный футбольный мяч, густо покрытый подписями, с биркой «Розовый кубок»{4}.
Две фотографии Коззано-морпеха, вставленные в одну рамку: на первой идеально опрятный Уильям в парадной форме, уставившийся на тринадцать часов, как будто в сияющий тоннель в небе, с другого конца которого ДФК{5} требует от него сделать для страны все. Второе фото, сделанное два года спустя: Уильям Коззано в деревне на Центральном Нагорье, небритый, глаза пугающе белые и ясные на закопченном лице, небрежная улыбка, автомат Браунинга в одной руке, маленькая вьетнамка ангельского вида сидит на сгибе другой, глядя на него с изумлением; одна нога у нее в бинтах; Коззано улыбается сквозь чудовищную усталость, чуть не валится с ног, но девочка чувствует себя в полной безопасности.
Еще одна стеклянная горка, но на сей раз не с матерчатыми буквами, а с медалями на разноцветных шелковых лентах: «Пурпурное сердце» и «Бронзовая звезда» с первого тура Коззано и еще одно «Пурпурное сердце» и «Серебряная звезда» – со второго, окруженные стайкой наград помельче.
Детские фото Мэри Кэтрин и Джеймса. Благословение от Папы Иоанна XXIII на изукрашенном пергаменте.
Неожиданная катастрофа обрекла Землю на медленную, но неотвратимую гибель. Нации всего мира объединились для осуществления грандиозного проекта – спасти человечество, отправив его представителей в космос. Но непредсказуемость человеческой натуры вкупе с непредвиденными проблемами губят эту затею, и в живых остается лишь горстка людей… Пять тысяч лет спустя их потомки готовятся к очередному путешествию в неведомый и странный мир, полностью преображенный катаклизмом и ходом времени. Они возвращаются на Землю.
Выдающийся, значительный роман. Роман, который можно читать и как отдельное произведение, и как своеобразный приквел к opus magnum автора — «Барочному циклу». Роман, обозначивший новый этап в творчестве Нила Стивенсона. Роман-мозаика, в котором переплетены линия детективная и историко-приключенческая, фантастическая, реалистическая — и откровенно сатирическая. В «Криптономиконе» Нил Стивенсон соединяет несколько уровней повествования в единый гипертекст — и создает поразительно удачное и единое целое, которое не оставит равнодушным ни ценителя элитарной современной прозы, ни поклонника просто отличной жанровой литературы.
Новый шедевр интеллектуальной прозы от автора «Криптономикона» и «Барочного цикла».Роман, который «Таймс» назвала великолепной, масштабной работой, дающей пищу и уму, и воображению.Мир, в котором что-то случилось — и Земля, которую теперь называют Арбом, вернулась к средневековью.Теперь ученые, однажды уже принесшие человечеству ужасное зло, становятся монахами, а сама наука полностью отделяется от повседневной жизни.Фраа Эразмас — молодой монах-инак из обители (теперь их называют концентами) светителя Эдхара — прибежища математиков, философов и ученых, защищенного от соблазнов и злодейств внешнего, светского мира — экстрамуроса — толстыми монастырскими стенами.Но раз в десять лет наступает аперт — день, когда монахам-ученым разрешается выйти за ворота обители, а любопытствующим мирянам — войти внутрь.
В начале научной революции магия играет заметную роль, но со временем исчезает. В постмагическом мире первой четверти XXI века секретный Департамент ищет причины ее упадка, чтобы подчинить своей воле и сделать инструментом большой политики. Диахронические путешествия приносят ученым неожиданные результаты. Магия научна, но не означает всемогущества.
Алхимия и герметика.«Королевское искусство» и «искусство королей».Загадочная наука, связавшая в прочную цепь магов и авантюристов, философов и чернокнижников.Алхимиков то принимали как равных, то жгли на кострах Святой инквизиции.Перед вами — история одного из ПОСЛЕДНИХ АЛХИМИКОВ Европы.История тайн и приключений, чудес и мистических открытий.Потрясающая интеллектуальная фэнтези, открывающая читателю НОВУЮ ГРАНЬ таланта Нила Стивенсона!
Крипта.«Реальная» столица Сети. Рай хакеров. Кошмар корпораций и банков. «Враг номер один» ВСЕХ мировых правительств. В сети нет ни стран, ни национальностей. Есть только СВОБОДНЫЕ люди, готовые сражаться за свою свободу!..