– Нет, кури, пожалуйста.
Он достал из кармана сигареты «Мальборо» – символ шикарной жизни для советского человека.
– Знаешь, у нас один парень тоже все «Мальборо» курил…
– И что?
– У него многие пытались стрельнуть сигаретку, но он никогда не давал.
– Жадный такой?
– Да нет, не в том дело. Просто у него в пачке от «Мальборо» болгарские сигареты были… Это он для понта…
– Дурак, значит, конченый.
– Да, я тоже так думаю.
– Инга… ты… ты невероятно красивая… Невероятно! И я… просто смертельно хочу тебя поцеловать…
Он притянул ее к себе и, поскольку она не отстранилась, поцеловал в губы. Боже, как он целовался! Прямо как Грегори Пек в «Римских каникулах»… И хотя он вместе со всеми пил пиво и ел воблу, но пахло от него каким-то незнакомым одеколоном, дефицитными сигаретами «Мальборо» и какой-то совсем незнакомой, но прекрасной жизнью. Хотелось вдыхать и вдыхать этот запах, он кружил ей голову, а Леша все крепче прижимал ее к себе, она чувствовала, что он не на шутку завелся и уже задрал ей юбку…
– Нет, – твердо сказала она, – пусти! Я так не хочу!
Он отпустил ее.
– Не хочешь или так не хочешь? – уточнил он.
– Так не хочу!
– Понял. Учту! – рассмеялся он.
Но тут раздался громкий голос Виктора:
– Инга, ты где?
– Пока! – бросила она. – Не ходи за мной.
– Витя! Проснулся? Ну, наконец-то!
– Прости, я задрых… Поздно уже, поедем на такси!
– Хорошо! – обрадовалась Инга.
Виктор едва держался на ногах. Алексей пошел их проводить до машины, которую далеко не сразу удалось поймать.
– Инга, ты извини меня…
– Да ладно!
Какой убогой показалась ей их скромная однушка у метро «Молодежная». И Виктор тоже показался каким-то убогим. И мысль о предстоящей свадьбе уже не радовала, а тревожила. Может, не стоит? Виктор через неделю после росписи уедет в поле на целых четыре месяца, и тогда, если Леша как-то проявится, я точно не устою… Как странно, Виктор спит рядом и дышит на нее воблой и пивом, а от Леши такой запах… И я понравилась Аглае Степановне. Я умею нравиться, когда хочу. Но там же есть еще папа-академик и мама-профессор, им такая невестка может не понравиться… Хотя почему? Вот понравилась же я Витиным родителям, а они тоже ученые люди – отец вулканолог, а мать врач. Они от меня в восторге были.
А что, я красивая, молодая, чистюля, готовить умею, они мои пельмени как лопали… И я буду артисткой… Тоже не жук начихал. Нет, папе-академику я, скорее всего, понравлюсь, а вот маме-профессору… Да ну, ерунда, они же обожают своего сына и его выбор должны уважать. Стоп, Ингуля! Кто сказал, что Леша жаждет на тебе жениться? Переспать он с тобой хочет, это да. Этого, между прочим, многие хотят. Выбрось, Ингуля, это все из головы, тебе и так сказочно повезло – ты скоро выходишь замуж за кандидата наук с отдельной квартирой, да большинство девчонок в институте о таком и мечтать не могут, нет, тут надо вспомнить «Сказку о рыбаке и рыбке», чтобы не остаться у разбитого корыта. В чем, в чем, а в благоразумии ей никогда нельзя было отказать. И она уже по-другому стала смотреть на жениха. Это была синица в руках. Но однажды Виктор пришел с работы мрачнее тучи.
– Вить, ты чего?
– Беда, Ингуля! Большое горе!
– Да что стряслось?
– Никита погиб!
Никита Юрышев был близким другом Виктора и коллегой.
– Как?
– Да непонятно еще, что там случилось, но я должен срочно принять партию. Послезавтра рано утром вылетаю в Хабаровск.
– Надолго?
– До поздней осени, я теперь начальник партии.
– А как же… Как же свадьба?
– Ингуля, придется перенести свадьбу-то, дело такое. Ну, не плачь, никуда я от своей девочки не денусь. Как приеду, сразу распишемся, я завтра заеду в ЗАГС с командировочным предписанием, и они все просто отложат, а вовсе не отменят. Назначим свадьбу на первое ноября, к тому времени я уж точно буду в Москве. А хочешь, как сдашь сессию, приезжай ко мне, я тебя возьму лаборантом, будешь получать, правда, сущие гроши, но зато будем вместе…
– Комаров кормить?
– Ничего, намажем тебя диметилфталатом… – грустно улыбнулся Виктор.
А Инге стало страшно.
– Вить, а все же, что случилось с Никитой?
– Да вроде подрался с бичом…
– Вить, я боюсь.
– За меня боишься? Зря, я бичей в партии держать не буду, это мой принцип. Я уж подрядил трех студентов. И потом, я начальник строгий, а Никита был не строгий, а вздорный. То большую оплошность не заметит, а то за мелочь какую-нибудь взыщет… А так в партии нельзя. Дисциплину никто не отменял, но она должна на уважении держаться, а вовсе не на панибратстве. Сколько раз я говорил Никите… А, что теперь… Нету его…
– Жалко, – всхлипнула Инга.
– Значит, ты не обижаешься, что пришлось отодвинуть свадьбу?
– Да нет. Если человек умер…
– Я знал, что ты у меня хорошая… Душевная, все понимаешь. А я тебе знаешь, что привезу к свадьбе?
– Что?
– Горжетку из соболя.
– Витя!
– У охотников достану, всего-то и надо две шкурки…
– Ох, это так шикарно…
Инга ничего не смыслила в мехах, но у их педагога по вокалу Ираиды Сергеевны была небольшая соболья пелеринка, предмет зависти всех женщин института, студенток и преподавательниц. Когда-то эту пелеринку ей подарил ее муж, генерал авиации. Инга очень ясно представила себе, как она придет в этой горжетке в институт и все ахнут… Хотя к чему я смогу ее надеть? Нет у меня пока такой вещи. Но я что-нибудь придумаю!
