Интегрировать свет - [141]

— Стойте! — велел Алья. — Окружить и ждать!

Тоже надеется, что Навинии всё же удастся достучаться до Машки… в том или ином смысле этого слова. Я его понимала: магичка сможет вырубить нашу рыжую проблему, не причинив той особого вреда, а вот дроу с отравленными клинками — вряд ли. Учитывая, что стихийное оружие сильно отличается от настоящего, и его невозможно выбить у мага из рук…

Гвардейцы молча скользнули в стороны, из-за спины Навинии — в ровный круг.

— Он и тебя хотел убить! — принцесса вновь скрестила свой клинок с багровым мечом, не позволяя противнице продвинуться вперёд. Прозрачные очертания Машкиного щита подрагивали в воздухе у самой руки Навинии, огненная рапира пересекала его границу; в памяти услужливо всплыли строчки о том, что перед стихийным проявлением Дара бессильны любые щиты, кроме тех, что сами являются Даром. — Вы ведь не спали вместе, так? Никогда не задавалась вопросом, почему?

— Это только шлюху вроде тебя каждый может сразу в постель завалить! — выпалила Сусликова. — А я не из этих!

Она и сама побагровела — от гнева. Изумрудное пламя бессильно обожгла траву неподалёку от её ног; стремительно отпрыгнув на шаг назад, Машка снова отбила атаку Кристы. Не спеша нападать, застыла на места, окинув расчётливым взглядом кольцо дроу, теперь окружавших её, явно оценивая расстояние, отделявшее её от Эсфориэля.

И от меня.

— Он тебя просто использовал, — устало бросила Навиния. — Если б ты проснулась минутой раньше, сама бы услышала его милое…

— А даже если использовал, что такого?

Это заставило принцессу замолчать, а меня — удивлённо вскинуть голову.

Неужели Сусликова…

— Думаешь, я в него была без памяти влюблена? — ещё две магические стрелы Машка отбила, даже толком не глядя. — Да знаю я, чего он от меня хотел! Видела, как из кожи вон лез, чтоб меня на нужный лад настроить, чтобы я захотела на эту войну пойти… и думал, я ничего не пойму, наивный мой. Прелесть всё-таки был. — Сусликова горестно вздохнула. — Но я использовала его, а он меня, и что? Всё честно! Это была выгодная сделка: ему — война и победа над тёмными, мне — корону, положение, всё такое… а вы лишили меня этого, всего этого!

Она угрожающе махнула клинком, и я ощутила, как мой рот приоткрывается сам собой.

От изумления.

— Он хотел тебя убить! — выплюнула Навиния. — Убить, понимаешь? Отправить в туннели дроу на смерть! А если бы ты вернулась оттуда, убить лично! Он нам только что об этом сказал!

Машка фыркнула. Даже это её не впечатлило.

Да я тебя недооценивала, Сусликова. Думала, ты вторая Авэндилль, такая же бедная девочка, которую использовали, как могли — пользуясь глупостью девочки, не сумевшей это понять, — а ты…

— Обломался бы, — с убийственным хладнокровием откликнулась Машка. — Ну да, я его выбешивала время от времени, я это видела прекрасно. И что? Я всех своих парней выбешивала, и иногда специально это делала, а уж Фрайн бы после официальной помолвки у меня по струнке ходить стал!

— Да как ты не поймёшь…

…а ты, оказывается, чем-то похожа на меня.

— Леттэ Мэрису… Мэрис, всё кончено! — кто-то из бывших советников Хьовфина вновь попытался урезонить его бывшую невестку. — Тэлья Фрайндин убил Повелителя на наших глазах, он признался, что устроил заговор с целью подставить тёмных! Я понимаю, вы сейчас себя не помните от горя, но опустите меч, прошу вас!

— Леттэ Мэрис, — молодой владыка людей решил присоединиться к уговорам, — давайте просто дождёмся, пока проснётся наше войско, и…

— И объясним всем, что тёмные на самом деле белые и пушистые, а во всём виноват Фрайн, и эльфы с дроу должны сказать «мирись-мирись» и пожать друг другу мизинчики? — Сусликова расхохоталась. — И вы думаете, они вам… хотя вам могут и поверить. — Её взгляд, обращённый на Мирстайла, сделался задумчивым. — А умные, сволочи! Важных шишек от людей и эльфов оставили, чтоб всё видели… ещё и этот трюк, чтобы всех усыпить, но не…

Резко взметнула меч кверху.

— Нет, — отчеканила Машка. Глаза её сияли ведьминским огнём. — Я не дам этой истории закончиться так.

Мирстайл растерянно вскинул руку:

— Леттэ Мэрис…

— Свет победит тьму, свет должен победить тьму! Мне суждено привести его к победе, стать спасительницей Риджии! И вы думаете, я позволю всё это запороть? Чтоб все лавры достались этим грёбаным миротворцам, а я осталась никем? И этой достались, этой! — Машка снова сорвалась на крик; когда её взгляд обратился на меня, она даже не нашла достаточно ругательных слов. — Твой же трюк, да, Белоснежка? Ты это придумала, всех усыпить? Ну да, конечно, такой клёвый способ показать, что вы милые лапочки. Только плаката не хватает, с надписью «мы хорошие и добрые»! А мне плевать на все эти ваши показательные выступления, слышишь? Все сказки, все книжки заканчиваются победой света над тьмой, а не тем, что они мирятся и уходят за ручку в закат. Потому что если гадюка родилась гадюкой, то гадюкой она и останется!

— Ты говоришь теми словами, которые вложил в твою пустую голову Фрайн, — презрительно бросила Навиния. Она тоже держала рапиру наизготовку. — А теперь попробуй задействовать собственные…

— Да при чём тут Фрайн? Я это сразу поняла, как в Риджию попала, сразу, как узнала про войну. Ещё до того, как его встретила! Что тёмные должны умереть, все. И если Фрайн правда устроил заговор, то он был прав, потому что цель оправдывает средства, да! — в глазах Сусликовой стекленело то же выражение, что тогда, в доме Фрайна: когда она сказала, что бешеных животных надо усыплять. — Сейчас дроу беззубые, но потом-то зубки отрастут. Мы обязаны их победить, потому что так заканчиваются все сказки, всегда! Не просто же так. А это моя сказка, моя, мне дали все эти силы, и эльфийского принца, и коня, вокруг меня всё это закрутили, меня забросили к светлым накануне войны! Я здесь героиня, я главная, и правила устанавливаю тоже я. И у моей истории будет счастливый конец. — На кончике багрового клинка зародилось огненное марево. — Тот, которого я хочу.