Интегрировать свет - [135]

И это молчание подтверждало: мы на правильном пути.

— Что за игру вы ведёте? — наконец вымолвил Хьовфин. — Зачем?

В голосе эльфа тоже наконец проявились эмоции, и я не могла понять, чего больше — недоверия или мучительного вопроса.

— Нет никакой игры. Как вы до сих пор не поймёте? — Алья шагнул вперёд. — Вы безоружны и беззащитны. Мы могли бы сейчас надеть на вас ошейники. На всех вас. Или… как вы там сказали… «вырезать, как скот». Ведь мечи при нас, и два часа — более чем достаточно, чтобы убить всех. — Повелитель дроу держал ладонь на рукояти меча. Он не стал брать с собой твёфалдур, ограничился простым клинком, который можно демонстративно держать в ножнах. — Достаточно одного моего слова, и вы умрёте. И вы, и всё ваше войско. И Риджия будет нашей, потому что у тех, кто останется, не хватит сил, чтобы защититься. Тем более сейчас… когда у нас есть возможность незаметно подкрасться целой армией.

Замер. Посмотрел на Хьовфина так, будто впервые увидел.

И повторил:

— Одного моего слова…

Фаник, державшийся подле меня, настороженно вскинул голову.

Я не видела лица Альи — он стоял спиной ко мне — но прекрасно слышала его голос. То, как он произнёс последние слова: задумчиво, точно пробуя их звучание на вкус.

Вдруг поняла, к какой тонкой грани я собственной рукой помогла его подтолкнуть.

Отплатить за трёхсотлетнее унижение. За свою семью. За убитого отца, за мать, сгоревшую от горя, за сестру, запытанную в темницах светлых. За всех умерших детей, за всех женщин, отправившихся следом за ними, и за их мужей, погибших от эльфийских клинков. За всех, кто умер, потому что эльфы и люди не желали выслушивать просьбы о мире.

Ведь тот, кто повинен в этом, сейчас стоял перед нами. Тот — и те.

Я сжала кулаки. Оглянулась на дроу, безмолвно ждавших вокруг: мужчин и женщин, среброволосых, золотоглазых и прекрасных. Детей Луны, не живших под луной триста лет… по вине тех, кто сейчас спал вокруг.

Так заманчиво.

Если сейчас Алья прикажет своим подданным убить светлых, пойдут ли они на это? Хотят ли они этого сейчас — отомстить за века, проведённые под землёй, за три столетия без неба и звёзд? Наверняка хотят. Если не все, то очень, очень многие. Большая часть гвардейцев, бесстрастно наблюдавших за происходящим — точно: я уже имела возможность в этом убедиться.

Я беспомощно сглотнула.

Если он прикажет…

…а потом Алья оглянулся. Назад. На Морти, которая ждала его следующих слов, и Лода, спокойно стоявшего передо мной.

Затем — налево. Перехватив удивлённый взгляд Навинии, не понимавшей, почему он медлит.

И когда Повелитель дроу вновь повернулся к тому, кто убил его семью, я уже знала…

…нет. Не прикажет. Ведь стоят ли любимые мертвецы, которых уже не вернуть — того, чтобы ради них жертвовать любимыми живыми?

Или любовью этих живых?..

— Но мы не хотим войны, — наконец ровно проговорил Алья, — мы хотим мира. Мы хотели его давно… и восемнадцать лет назад — тоже. — Его руки опустились. — Всё, что говорил вам ваш брат, всё, что говорили ему мы, правда. Вашу жену убили не тёмные, а светлые. Один умелый манипулятор среди людей. Одна девочка среди эльфов, жаждавшая занять её место. Девочка, которая оказалась достаточно умна… и достаточно ненавидела нас, чтобы выбрать идеальное место и время своего преступления. Она же потом наняла людей, похитивших вашего младшего сына. Чтобы лишить вас наследников — и ещё на шаг приблизить её к короне, о которой она грезила с детства. Короне вашей жены.

— Фин, смерть Дилль была глупой случайностью. Попроси любого из наших магов просмотреть мою память, — тихо проговорил Эсфориэль. — Мою, Дэна, Фаника. Мы пойдём на это, мы вытерпим боль. И они сами всё увидят.

— Отец, пойми наконец! — Дэнимон тоже шагнул вперёд. — Мы в полной их власти! Мы с Фаником, и ты, и все… они хозяева положения, не мы! И как они этим воспользовались? Как пользуются сейчас? — наследник эльфийского престола встал бок о бок с владыкой дроу. — Скажи, какие ещё могут быть основания, чтобы не верить им?

— Ответь, отец, — негромко изрёк Фаник. — Озвучь хитрый план, частью которого это может быть. Всё это.

Повелитель эльфов не ответил. Лишь переводил взгляд с сыновей на брата и обратно.

Я видела, как в сторонке тихо шепчутся эльфы и люди — читая на иных лицах тоскливое сомнение, которого я так ждала.

Ну же…

— Знаете, Повелитель, — так и не дождавшись ответа, молвил Алья, — вы ведь убили не только моего отца, но и мою сестру. Ей было всего четырнадцать. — Повелитель дроу чуть склонил голову набок. — И вы даже представить не можете, сколько я мечтал о том, чтобы мои подданные проделали с вашим сыном всё то же, что на ваших глазах делали с ней.

К недоверию на лице Хьовфина примешалось что-то ещё. Некое странное… понимание.

Затем на лицо эльфийского владыки легла тень: к моему удивлению.

Он помнил девочку, которую пытали на его глазах. Помнил до сих пор. И воспоминания об этом явно не вызывали у него никакой радости.

— Но я прощаю вас. Я понимаю, во что вас превратили. Я сам превращался в то же… и теперь прошу вас простить меня. — Алья коротко выдохнул. — За все эти триста лет. За то, что делал мой предок, за то, что делали мои подданные по моим приказам… за то, что делал я.