Институтки. Тайны жизни воспитанниц - [59]
Вечером в дортуаре Билле «пилила» меня с полчаса. Дело в том, что теперь уже зима и мы гуляем в саду в теплых зеленых салопах и капорах, а я, ловя клеста, сбросила с себя капор. Сегодня, когда я рассказала П. И. Степанову, учителю естественной истории, о клестах, как они себе клювы скрестили и что они нетленны, он сказал мне, что все это бабьи сказки, что клювы у них всегда, от природы, такие, а что засыхают их тела потому, что они питаются еловыми шишками, в которых много смолы. Может, он и правду говорит, но мне моя легенда нравится больше. Прощай, Гриня!
Твоя тетя, Русалочка Бурцева».
И Русалочкин рассказ одобрили.
– А хитрая эта Бурцева, – качала головой Иванова, – ведь она что своего-то сказала – ничего! У Волковой повыспросила, у Степанова – гляди, и рассказ готов.
– А я такого клеста непременно себе заведу! – решила Евграфова. – Штук пять заведу и буду держать в клетках!
– Да хоть сотню! Читай, Франк!
Маленький Гриня, я расскажу тебе сказку, которую мне рассказывал мой брат Андрюша. Это самый красивый и самый умный офицер на свете. По крайней мере, так решил весь класс, то есть все твои тети. Откуда взял эту сказку Андрюша, я не знаю, сам сочинил или прочел где-нибудь, но только мне она очень нравится.
Дело в том, Гриня, что на свете все одарены способностью и радоваться, и страдать, и не надо думать, что больно только тому, кто кричит или плачет, вообще умеет выражать свои чувства. Сорванный цветок, надпиленное дерево, растоптанная букашка тоже страдают и умирают, но только мы не слышим их и не понимаем.
Итак, слушай: в поле, недалеко от деревни, стоял большой развесистый дуб. В деревне жил плотник Петр, здоровый, высокий мужик, плечистый, но хромоногий. Каждое утро Петр отправлялся на работу, проходил мимо дуба и каждый раз, не доходя шагов пять до дерева, бросал в него своим топором. Топор визжал в воздухе, вонзался в кору дуба, и сок, как слезы, тек по стволу дерева; надрубленные ветки падали, другие сохли и увядали. Когда Петр не был еще плотником, он набирал у ближнего ручья острые плоские камешки и, прицелившись в дуб, швырял ими. Камни летели как дождь один за другим, рассекали кору и наносили глубокие раны дереву; но дерево молчало, и Петр не понимал его страданий.
Дело в том, что двадцать лет тому назад Петр семилетним ребенком полез на этот дуб за желудями, сорвался, упал, повредил себе ногу и на всю жизнь остался хромым. Петр ненавидел дуб, причинивший ему боль и увечье, и мстил дереву по-своему. Каждый Божий день он наносил ему раны, и могучий зеленый дуб, казавшийся таким сильным и красивым, начинал гнить изнутри; даже птицы, которые так любили его развесистые ветви, перестали прилетать к нему, потому что их пугали камни и топор, которые летели каждый раз, как только Петр шел мимо.
Институтки на катании с ледяных гор. 1900-е гг.
Однажды летом, в жаркий воскресный день, Петр вышел гулять в поле не один, рядом с ним шла Настя, красивая молодая девушка, крестьянка из соседней деревни.
Петр любил эту девушку и хотел жениться на ней. В первый раз в этот вечер Петр забыл ударить дерево. Разговаривая со своей невестой, он не заметил, как потемнело небо и молнии, как золотые змеи, заблистали над его головой, затем полил страшный дождь. Настя схватила за руку Петра и побежала с ним под дуб искать защиты. И дерево приютило их. Его густые еще ветви не пропустили на них ни одной капли дождя. Крестьяне сели на золотистый мох, прислонили головы к изуродованному, изрезанному камнями и топором стволу и стали говорить о своей свадьбе, а дерево, нагнувшись к ним своими ветвями, как будто слушало их.
Дождь утихал, гроза прекратилась, но поднялся такой страшный ветер, что дуб дрожал всеми своими ветвями, а внутри его что-то трещало. Петр и невеста его встали, и Настя побежала вперед. Петр пошел было за нею, но вдруг вернулся – он забыл под дубом свою шапку. Нагнувшись и подняв ее, он вдруг вспомнил, что на этот раз еще не обидел своего врага, и, забыв, что дуб только что служил им защитой от дождя и непогоды, он с глупой злостью стал ударять его кулаком по стволу.
В эту минуту налетел страшный порыв ветра, дуб застонал, ствол его, весь изрубленный топором, не выдержал, рухнул и придавил собою плотника. Настя с криком и плачем прибежала в деревню, и, когда крестьяне собрались в поле вокруг дуба, они нашли Петра уже мертвым, раздавленным громадным стволом погибшего дуба.
Не причиняй никогда, Гриня, боли тем, кто хотя и страдает, но не может защищаться, кричать и плакать. Конечно, это сказка, чтоб показать, что дерево могло отомстить человеку. Ты этого не бойся, а только помни, что зло всегда приносит горе тому, кто испытывает недобрые чувства.
Прощай, добрый маленький Гриня, не забывай своей тети Нади Франк».
– Франк, Франк. Мы под каждой сказкой все подпишемся! Пусть Гриня знает, что сказки написали трое, но от имени всех!
И, порешив на этом, похвалив еще раз авторов, девочки разошлись спать.
В день Рождества Христова, после завтрака, старшие все девочки, собравшись посередине класса, сидели на скамейках и на партах. Было важное общее заседание. Екимова держала карандаш и бумагу:
