Институт - [8]

— Нет, — сказал Тим. — Я заполнял бланк второпях. Если бы у меня было больше времени подумать, я бы написал об этом.

— Расскажите мне про аллигатора. Я вырос на болоте Литл-Пи-Ди и люблю хорошие истории про аллигаторов.

— Эта не очень хорошая, потому что аллигатор был не очень большим. И я не спасал жизнь того ребёнка, но у этой истории есть забавная сторона.

— Поведайте.

— Вызов поступил из Хайлендс, где находится частное поле для гольфа. Я был ближе всех. Ребёнок забрался на дерево рядом с водной преградой. Ему было одиннадцать-двенадцать лет, и он орал во всё горло. Под ним у дерева сидел аллигатор.

— Как в книге про Чёрного Самбо[8], — сказал шериф Джон. — Только, кажется, вместо аллигатора там был тигр. И если бы это было частное поле для гольфа, ребёнок вряд ли был бы чёрным.

— Да. И аллигатор скорее дремал, чем бодрствовал, — сказал Тим. — Всего пять футов. Максимум шесть. Я одолжил у отца парнишки — это он был инициатором благодарности — клюшку номер пять и пару раз огрел его.

— В смысле, аллигатора. Не отца.

Тим рассмеялся.

— Точно. Аллигатор вернулся обратно в воду, парнишка слез с дерева. Вот и всё. — Он сделал паузу. — Ну, и я попал в вечерние новости. Размахивая клюшкой для гольфа. Диктор пошутил, что я «отдрайвил»[9] аллигатора. Такой гольф-юмор.

— Ага-ага. А история с офицером года?

— Ну, — сказал Тим, — я всегда приходил вовремя, никогда не брал больничные, и им нужно было кого-нибудь выбрать.

На другом конце провода на несколько секунд воцарилась тишина. Шериф Джон сказал:

— Не знаю, как вы называете это, скромностью или заниженной самооценкой, но мне не нравится ни то, ни другое определение. Возможно, это чересчур прямолинейно для столь короткого знакомства, но я из тех, кто говорит то, что думает. Хотя некоторые скажут, что у меня язык без костей. Например, моя жена.

Тим посмотрел на дорогу, на железнодорожные пути, на убывающие тени. Бросил взгляд на городскую водонапорную башню, возвышающуюся, как робот-захватчик из научно-фантастического фильма. Это будет ещё один жаркий день, решил он. И решил ещё кое-что: прямо здесь и сейчас он может либо получить, либо упустить эту работу. Всё зависит от того, что он скажет дальше. Вопрос был в том, действительно ли она нужна ему, или это просто прихоть, порождённая семейными рассказами о дедушке Томе?

— Мистер Джеймисон, вы ещё здесь?

— Я заслужил эту награду. Были и другие копы, которые могли претендовать на неё — отличные офицеры, с которыми я работал, — но да, я заслужил её. Я почти ничего не взял с собой, когда уезжал из Сарасоты — думал потом переправить вещи кораблём, если бы подвернулось что-нибудь в Нью-Йорке, — но забрал грамоту. Она лежит в моей сумке. Могу показать, если хотите.

— Да, — сказал шериф Джон, — но не потому, что я вам не верю. Просто хочется посмотреть. Вы чересчур квалифицированы для работы ночным стучащим, но если вы действительно этого хотите, можете приступать сегодня вечером, в одиннадцать.

— Хочу, — ответил Тим.

— Отлично.

— И это всё?

— Я также из тех, кто доверяет своему чутью, и я беру на работу ночного стучащего, а не охранника в «Бринкс»[10], так что — да, это всё. К десяти можете не приходить. Вздремните ещё немного и приходите к полудню. Офицер Галликсон всё вам расскажет. Это не займёт много времени. Это ведь не ракетостроение, хотя по субботам, после закрытия баров на Мэйн-Стрит, можно увидеть несущиеся по дороге «ракеты».

— Ясно. Спасибо.

— Посмотрим, как вы будете благодарны после первой недели. И ещё кое-что: вы — не помощник шерифа, и вам запрещается носить с собой оружие. Если возникнут неразрешимые ситуации или опасность, сообщите по рации на базу. Это понятно?

— Да.

— Надеюсь, мистер Джеймисон. Если я узнаю, что вы распаковали пистолет, будете паковать чемоданы.

— Я понял.

— Тогда отдыхайте. Скоро вы станете ночным существом.

Как граф Дракула, подумал Тим. Он положил трубку, вывесил снаружи табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ», задёрнул тонкую занавеску на окне, поставил будильник на телефоне и вернулся ко сну.

9

Помощник шерифа Венди Галликсон, одна из тех, кто работал на полставки, была на десять лет младше Ронни Гибсон и выглядела сногсшибательно, даже несмотря на столь туго стянутые в узел светлые волосы, что, казалось, она вот-вот закричит от боли. Тим не пытался очаровать её; было ясно видно, что её щит от чар поднят и готов к обороне. Он даже на секунду задумался, не хотела ли она пристроить ночным стучащим своего брата или парня.

Она дала ему карту небольшого делового района Дюпре, рацию с креплением для пояса, и поясные табельные часы. Без батарейки, объяснила помощник Галликсон, их нужно заводить в начале каждой смены.

— Держу пари, в 1946 году они были последним словом техники, — сказал Тим. — Вообще, довольно классные. Ретро штука.

Она не улыбнулась.

— Отмечайте время, когда дойдёте до «Мастерской Фромье по ремонту и продаже маломоторной техники», и ещё раз — у железнодорожного депо на западном конце Мэйн-Стрит. Это одна и шесть десятых мили в каждую сторону. Эд Уитлок делал по четыре круга за смену.

Что в сумме было почти тринадцать миль.