Институт благородных убийц - [5]

На сей раз мне не повезло: мало того, что человек достался абсолютно незнакомый, так ещё и мёртвый, поднятый некромантом за остатки души. А некромант силён, сволочь… Я поёжилась, вспоминая ментальную хватку Шантона дээ Брайдара и его спокойный, равнодушный взгляд. Некоторые люди мало того, что несъедобны, так ещё и сами способны схарчить тебя и не поперхнуться. Мир как-то слишком разнообразен в своих порочных проявлениях.

В любом случае, для добычи информации из глубин памяти моего человека приходилось напрягаться и рыться в воспоминаниях, нагромождённых совершенно хаотично — нормальное состояние для души, уже пытавшейся отлететь и насильно возвращённой в тело. Воспоминания этой девицы ещё не стали моими собственными, они пока напоминали гору свитков, беспорядочно наваленных на письменный стол. И чтобы прочесть их все, требуется немало времени.

Я подцепила последнее из воспоминаний, всмотрелась в него. Группа девиц в форменных платьях. Смеются, щебечут, тычут пальцами вниз — туда, где лежу я. Недавно прошёл дождь, на дорожках в саду поблёскивают лужи — в одну из них я и упала после ловко подставленной подножки и дополнительного тычка в спину. Подняться мне не дозволено: на спине стоит чья-то ножка в туфельке со стильным каблучком.

Доносятся обрывки весёлых, беззаботных разговоров. Что-то про свинью и грязь. Грязь, мокрая земля перед самым носом, в позвоночник впивается острая шпилька, грязь, грязь, грязь…

Голову сжало раскалённым обручем, перед глазами мелькнула пара молний, и я поняла, что поддалась вспышке ярости, начав превращение в истинную форму. Но те, кто пробудил меня, позаботились об ограничителях силы. Очень хорошо позаботились.

Стоит ли читать свитки дальше? Пока что прочитанное мне категорически не нравилось. Ладно, попробую быть осторожнее с чужой памятью, а то недалеко до беды. Но нужно ведь знать, кто я такая, как жила и почему умерла! Хотя согласно легенде меня вовремя доставили в Королевский госпиталь, где врачи-магикусы долго бились и с помощью Всеблагой Праматери спасли пациентке жизнь.

Обычный человек сказал бы какую-нибудь благоглупость вроде «продолжим, помолясь».

Девицу звали Талина даар Кринстон (меня звали… тьфу ты, зовут! — зовут Талина даар Кринстон, меня так зовут!), и она считалась здесь парией, отвергнутой практически всеми, кроме таких же несчастных, как она сама. Бедное, запуганное создание. Совсем не я. К горлу вновь подступило бешенство — надо же, сама не заметила, как начала считать это тело своим! Но сейчас мне удалось справиться с гневом. Здесь, стало быть, имеются любительницы хорошенько развлечься? Ладно же, я сама из таких, повеселимся вместе. А значит, требованием «сидеть тихо, ни во что не ввязываться» придётся пренебречь.

Маги, воскресившие меня, должны были понимать, что этим закончится. «Демон на побегушках» — вариант вполне возможный, но нужно ведь учитывать, у кого именно этот самый демон ходит в слугах! Уж точно не у девиц с едва развитыми зачатками магии.

Если же воскресившие меня маги ни на что подобное не рассчитывали — это их проблемы.

Да ну, не могут они быть настолько дураками! Но объяснительную речь приготовить всё же следует.

Итак, Талина даар Кринстон, формально — дочь мелкопоместного дворянина и такой же незначительной дворянки, а фактически — незаконнорожденная из дома Фелльвор. Никогда про такой не слыхала. Здесь всё до лысых богов изменилось с тех пор, как меня воскрешали в последний раз!

Нет, всё-таки работа с человеческой памятью не совсем похожа на чтение свитков. Скорее — на действие магического магнита, настроенного притягивать конкретные вещи. Определяешь слово или образ, сосредотачиваешься (в моём случае это было похоже на мысленный аналог щупальца, зелёного такого, с присосками) — и вытаскиваешь всё, что имеет хоть какое-то отношение к объекту твоего интереса.

Сама Талина тоже не слишком много знала о собственном батюшке. Они встречались несколько раз, и отец не выказал к дочери большого интереса. Впрочем, малого тоже. Помог с определением в столичный Институт благородных девиц при Королевском магическом университете, и на этом знакомство благополучно завершил. Кажется, вздохнул с облегчением, закрывая эту главу своей биографии.

Девчонка, конечно, предпочитала думать, что отец любит её и заботится, как может, просто может немногое. Ну-ну. Её право. В конце концов, людям надо верить в добро, если они не хотят сойти с ума, а Талине это требовалось, как никому другому.

Любопытное, однако, местечко этот Институт благородных девиц! Или его лучше называть Институтом благородных душегубиц? Сюда попадают якобы для науки, а на деле — урвать мужа получше, и конкуренция жестока. Повалить могут не только на самых сильных, а вообще всех — а потом на всякий случай потоптаться ногами сверху. Просто для верности, чтобы уже не встала. Ну и потом, давно ведь известно, что на слабых топтаться проще.

Происхождение Талины раскопали в первую же неделю после её приезда сюда. Оно стало поводом. В конце концов, без повода издеваться как-то негоже, нужен хоть какой-нибудь, иначе немного сложней заткнуть совесть. А девочка ещё и переживала о том, что она порченая, не подходящая для этого места. Она, конечно, неподходящая, слишком тонкокожая, но всё-таки… Ещё одна человеческая привычка — видеть повод, не видеть причины. А причина проста и незамысловата: людскому стаду надо над кем-нибудь издеваться. Не будь она незаконнорожденной — прицепились бы к низкому росту, писклявому (или наоборот, слишком низкому, «мужскому») голосу, провинциальному акценту, излишней бледности… Когда над кем-то хочется поиздеваться, повод всегда найдётся.