Инстинкт № пять - [11]

Внезапно зазвонил телефон.

Веселость психа мгновенно испарилась. С перекошенным лицом злобы он метнулся к аппарату на телефонном столике, сорвал трубку и стал яростно кукарекать, лаять, пукать и быстро-быстро плевать в телефонную трубку.

Я тихонечко встала из-за стола. Но не тут-то было!

Сокрушительным ударом расколошматив трубку об стену, сумасшедший вдруг принялся по-животному обнюхивать меня, жутко раздувая ноздри. Мамочка! Я видела мух на черепе. Безумные дырки жадно всасывали частицы моего детского запаха. И с каждым вздохом психопат все больше возбуждался: «Писюха! Маленькая вонючка… писюхой пахне-е-т!» Его колотило, как от озноба. Зубы клацали. Глаза помутнели от бешенства. На губах появилась молочная пенка.

Изо всех сил я вмазала по его щеке и в честных слезах крикнула прямо в лицо: «Я мальчик! Мальчик!»

Помешанный моргнул от удара — первый раз моргнул! — и вскочил на ноги. Он был явно испуган моей оплеухой. Смущен и даже растерян: по его логике, мальчик, конечно б, обиделся на такие слова. Я вела себя правильно, все время шла на рожон.

«Пошли пописаем», — предложила я с вызовом мальчика, которого обзывают девчонкой.

Псих опять потерялся. Я уверенно направилась к туалету, он за мной, а проходя мимо ванной, сделала знак — она там. Маньяк осклабился и приложил ухо к двери: «А, писюха-а-а…»

В туалете я смело сказала: «Чур, ты первый».

Слово «чур» — заветное слово в ребячьих играх, кто успел назвать его первым, тот ведет в игре. И идиот подчинился приказу правила. Сегодня могу сказать, в его помешательстве было много наивности.

Делая свое маленькое дело, ненормальный был явно скован моим присутствием. Он даже встал ко мне боком и потому спокойно отнесся к тому, что я — а я стояла в коридоре снаружи — закрыла раскрытую дверь. Выйдя в прихожую, я уже собиралась было распахнуть дверь и дать деру, но ангел-хранитель меня спас: не делай этого, крошка. Психопаты невероятно чутки, услышав скрип двери, они впадают в такую ярость, которую сможет остановить только кровь жертвы.

Я передумала, быстро вернулась в гостиную и вышла на балкон. Стиснув зубы, встала на табурет, затем — на узкие перильца, а оттуда шагнула на кирпичный карниз, идущий вдоль стены. Лишь бы добраться до водосточной трубы! Обнять ее крепкокрепко двумя руками и ждать помощи.

Я не успела сделать шагу, как психопат пулей вылетел на балкон. Увидев меня на карнизе, он снова был сбит с толку. С одной стороны, ничего не стоило схватить жертву протянутой рукой, с другой стороны, он не понимал, что я делаю там на стене.

Я сделала шажок по карнизу, цепляясь пальцами за щели в стене старого дома. Из-под ног посыпались камешки… Мама! Они падали вниз с четырехэтажной высоты. Не смотри вниз!

Сумасшедший снова улыбался полоумной улыбкой. Он принял происходящее за новую игру. Уверенно взобравшись на балконное перильце и расставив руки, идиот принялся с дьявольской легкостью лунатика легко шагать взад и вперед по узкой металлической полосе, едва ли шириной в пять сантиметров. Он показывал мне, что тоже запросто способен вытворять такие вот опасные штуки. На углах перилец психопат спокойно поворачивался на пятках, не обращая внимания на высоту этажей сталинского дома.

Я ободряла чокнутого вымученной улыбкой и отчаянно цеплялась за стену — шажок, еще один шажок, еще… — а вот и водосточная труба! Я обняла ее с такой силой, на какую способно спасенное дитя.

Теперь я была на безопасном расстоянии, и психопат мгновенно учуял — он не сможет дотянуться до жертвы руками. «А-а-а!» Его реакция молниеносна.

«Писюха!» — выкрикнул он чуть не плача и с рыком обманутого чудовища схватил лыжную палку — лыжи стояли на балконе — и попытался дотянуться до жертвы.

Если бы это были взрослые лыжные палки, то сбить с карниза меня ничего бы не стоило. Но в руках безумца была моя детская лыжная палка: бамбуковая тросточка с пластмассовым блюдечком и кончиком из алюминия. И все же конец палки свистел в воздухе буквально в нескольких сантиметрах. Я изо всех сил вжималась в стенку, обнимая трубу. Внезапно труба дрогнула. Глянув вверх, я в панике увидела, что от моей тяжести звено трубы, за которое я цеплялась, начинает выдираться из железной кишки водостока.

Как назло, наши окна выходили на глухой брандмауэр и заброшенный угол двора. Надежд на случайный взгляд прохожих почти что не было.

Убедившись, что добыча вне досягаемости, псих умчался в гостиную, где оставил свой нож на столе. За ножом! Как ни было страшно, но я раскрыла объятия вокруг предательской трубы и снова пошла по карнизу прочь от балкона, животом к стене, все ближе и ближе к раскрытому окну соседней квартиры. Какая удача, что было открыто! Меня отделяло от спасения несколько шагов, когда психопат вернулся с вырванной гардинной палкой. К ее концу он на ходу прикручивал проволокой свой жуткий скальпель. Таким копьем меня можно было проткнуть насквозь.

Камешки опять полетели из-под ног: ой, мамочка! Кроссовка сорвалась с карниза, и я чудом удержала равновесие, вцепившись пальцами в щели. А когда укрепила ту ногу, край штукатурки под натиском левой руки обломился, и я снова чуть не полетела вниз.