Инспектор и бабочка - [4]
– Кто?
– Постоялец.
– И какого рода была эта услуга?..
– Ну… Не знаю, поможет это делу или нет… Мне нужно было отнести записку в один тапас[1]-бар на улице Урбьета.
– Разве это входит в обязанности горничной?
– Это была личная просьба.
Меньше всего Лаура похожа на агента по особым поручениям. Да и молодые упругие ноги Аингеру справились бы с бутербродным заданием намного лучше. И намного, намного лучше было бы не доверять личных записок никому из посторонних, быть может, тогда душевая кабинка не оказалась бы заляпанной кровью, а инспектор Субисаррета слушал бы сейчас Джорджа Бенсона, а не подпирал бы стены одноместной клетушки в «Пунта Монпас».
Лаура совсем не так проста, как кажется, совсем.
Ее цепкие наждачные глаза еще и умны; в период «Джаззальдии» и без того буйное воображение Икера расцветает пышным цветом, – вот и теперь… Теперь ему кажется, что недюжинный ум горничной сродни пухлому телу, части которого то и дело вываливаются из трещащего по швам платья глаз. Ей самой хотелось бы совсем обратного – прикинуться простушкой, но швы не выдерживают напора, трещат и трещат…
Сам Икер не доверил бы ушлой горничной даже стельки в его ботинки затолкать, но покойник, видимо, был о ней совсем другого мнения. И когда только он успел его составить?..
– Сколько вы уже работаете здесь, Лаура?
– Два года. А до этого работала в «Арризуле» и «Леку Эдер», а до этого – в нескольких отелях в Бильбао, и отовсюду уходила с прекрасными рекомендациями… Прекрасными!
– Нисколько в этом не сомневаюсь.
– Правда, и таких конфузов со мной прежде не случалось…
– Что вы имеете в виду?
Лаура кивает массивным подбородком в сторону распростертого на постели трупа и тяжело вздыхает.
– Ну, думаю, это вряд ли отразится на вашей репутации… Разве что на репутации отеля. Кстати, об отеле… Этот человек никогда не останавливался здесь прежде?
– Нет. Во всяком случае, я его не видела, а память на лица у меня хорошая. Но вам лучше спросить об этом у администраторов.
– Так и сделаю. В какой именно бар вам нужно было отнести записку?
– Э-э… «Папагайос». Именно так.
– И о содержимом записки вы не имеете никакого представления?
То, что глаза Лауры прошлись по записке, – и к гадалке не ходи, все и так понятно. Непонятно только, зачем она вообще о ней упомянула? Неужели ей и впрямь небезразлична судьба мертвеца? Если отбросить маленькую довоенную русалку, сидящую в Лауре… Русалку, чьи слезы время от времени орошают безжизненное плато ее лица… Никакая судьба, даже самая печальная, не в состоянии задеть образцовую горничную. Разве что – ее собственная. Разве что – судьбы ближайших родственников: детей (есть ли у Лауры дети?), мужа (есть ли у Лауры муж или он пополнил список убитых на войне?). Сюда же можно приплюсовать деверя из Приштины и собаку (есть ли у Лауры собака?).
– У вас есть собака, Лаура?
– Что?
Икер и сам понимает, что сморозил глупость, но отступать некуда, иначе покажешься еще бо́льшим дураком.
– Собака…
– Я не люблю собак. Кошки – вот кто мне по душе. Вы почему спросили про собаку?
– Мне показалось, у вас должна быть собака… Большой такой пес…
– Я работаю по шестнадцать часов в сутки, так что мне не до собак. – В голосе Лауры слышна легкая укоризна. – А что касается той записки… Я прочла ее.
– Сунули в нее нос совершенно случайно, да? Кому она адресовалась?
– Никому.
– Как это «никому»?
– А вот так. – Лаура явно насмехается над замешательством инспектора, тянет время. Месть за идиотский вопрос о собаке, не иначе.
– Но вы же кому-то ее передали?
– Никому я ее не передавала. Всего-то и нужно было, что оставить записку на доске в «Папагайос». Знаете, в некоторых барах висят такие доски для всяких посланий…
– М-м… Примерно представляю. Пробковые?
– Именно! Кто бы отказался сделать это за двадцать евро? На жалованье горничной особо не разгуляешься, так что лишняя копейка никогда не помешает.
Ну, конечно! Двадцать евро – именно такова стоимость входного билета в клуб «обходительных молодых людей». Мотивы Лауры абсолютно ясны, но мотивы пижамного покойника по-прежнему скрыты в тумане. Утоплены в луже крови, разлитой по подушке. Почему он сам не отправился в тапас-бар «Папагайос»? Почему нужно было привлекать к этому третьих лиц? Тем более таких сомнительных, как физиономия Лауры…
– Так что же было в записке?
– Ничего особенного. Одна фраза. «Ургуль. Статуя Христа. Двадцать четвертое июля. Двадцать тридцать».
– И всё? Вы хорошо запомнили?
– На что-что, а на память я никогда не жаловалась, говорю же вам!..
– Именно «двадцать тридцать»?
– Да.
– Интересно, как человек, которому была адресована записка, понял бы, что это послание именно для него? Ни для кого другого…
– Вы у меня спрашиваете? – надменно интересуется Лаура.
– Нет. Просто рассуждаю вслух.
– А вот Арбен, мой приштинский деверь, обязательно бы спросил…
– И что бы вы ему ответили?
– Что то была не простая бумажка.
– Что значит «не простая»?
– Купюра, вот что это было! – Голос Лауры исполнен торжества. – Я таких купюр в жизни не видала, уж больно она цветастая. И до страны, где ею расплачиваются за фасоль и свежую рыбу, мне тоже не доехать.
Ассистент по работе с актерами у знаменитого режиссера – о таком повороте судьбы можно только мечтать! Для Евы жизнь начинается заново. Но… Оказывается, что и в кино убивают: одна за другой при загадочных обстоятельствах гибнут исполнительницы главной роли. Эти убийства объединяет одно – полное отсутствие мотива преступления. Все возможные версии выглядят неубедительными и позволяют подозревать каждого в съемочной группе. Разгадка приходит неожиданно и.., слишком поздно. И тогда Еве приходится вступить в борьбу за собственную жизнь…
Могла ли подумать незаметная, тихая выпускница ВГИКа, которую даже друзья звали Мышью, что ее порносценарии, написанные ради "куска хлеба", вдруг обретут кошмарную реальность? Все в ее жизни становится с ног на голову – один за другим гибнут близкие ей люди, Мышь вынуждена скрываться.., Но кольцо вокруг нее медленно, но верно сжимается. Выход только один – исчезнуть, залечь на дно и измениться. И вот серенькая Мышь "умирает”, а вместо нее рождается восхитительная, пленительная, сводящая с ума всех Ева.
Не нужно туда идти. Брагин приблизился к черной прогалине, портившей безупречно-белую поверхность озера, и еще успел удивиться, что совсем тонкий лед легко выдерживает вес человека. Лед не дрогнул, даже когда Брагин опустился на колени перед прогалиной. Не нужно туда смотреть. Но Брагин уже заглянул в бездну – и увидел там то, что должен был увидеть. Женское тело. Казалось, женщина парила в безвоздушном пространстве, а вовсе не в воде. И она была мертва. Задушена, о чем свидетельствовала странгуляционная борозда на шее.
Холодный Петербург. Унылый скрип автобусных дверей. Сорок две остановки. Пассажиры входят и выходят. Ритмичный и бесконечный круговорот. И никому нет дела до девушки, которая сидит на заднем сиденье, прислонившись к окну. Она неподвижна. Она мертва. Позже криминальный эксперт скупо констатирует: девушку убил профессионал. Хладнокровно и точно он вонзил в ее тело нож, что вызвало мгновенную смерть. И никаких зацепок. Только вопросы. И порывистый ветер с Невы, гуляющий по сырым кварталам и нагоняющий смертельную тоску…
Экзотический вояж, в который отправляется комфортабельное туристическое судно, оборачивается настоящим кошмаром для всех его пассажиров. Таинственным образом исчезает экипаж корабля, а оставшиеся на борту становятся свидетелями нескольких необъяснимых исчезновений и убийств. Но только Ева знает, что зло имеет вполне конкретные очертания: на борту орудует серийный убийца. Им может оказаться любой из респектабельных участников круиза. Кто? Именно это и предстоит выяснить Еве до того, как следующей жертвой станет она сама…
Автокатастрофа, больничная палата и.., полная потеря памяти. Неужели это она убила двух людей? Почему ей сделали пластическую операцию? Насильно избавили от неродившегося ребенка? И чего хочет этот человек из спецслужбы, расчетливый и беспощадный? Что ж… Она станет запрограммированной машиной провокации и убийства. Но она все вспомнит, и тогда – берегись! Она обретет свободу. Но, может быть, это только иллюзия?
Говорила Лопушиха своему сожителю: надо нам жизнь улучшить, добиться успеха и процветания. Садись на поезд, поезжай в Москву, ищи Собачьего Царя. Знают люди: если жизнью недоволен так, что хоть вой, нужно обратиться к Лай Лаичу Брехуну, он поможет. Поверил мужик, приехал в столицу, пристроился к родственнику-бизнесмену в работники. И стал ждать встречи с Собачьим Царём. Где-то ведь бродит он по Москве в окружении верных псов, которые рыщут мимо офисов и эстакад, всё вынюхивают-выведывают. И является на зов того, кому жизнь невмоготу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.