Insipiens: абсурд как фундамент культуры - [6]
(Артёмова, 2009, с. 66).
Учёные указывают, что история первобытного общества, преподносимая как нечто само собой разумеющееся и чётко установленное, в действительности представляет собой лишь "мыслительный конструкт, прекрасный своей логичностью" (Алаев, с. 348).
"Она подчиняется строгим закономерностям. Это наперёд заданный остов, костяк, который заполнен материалом по свободной воле исследователя. Материал этот взят из разных районов земного шара, от разных племён и народностей и расставлен по ступеням воображаемого прогресса без какого бы то ни было обоснования. Так называемая история первобытного общества в работах выдающихся социологов и философов прослежена буквально шаг за шагом. Но некоторое неудобство этой истории заключается в том, что эти шаги делали разные народы. Одни народы делали один шаг, а следующий шаг делали совсем иные народы, живущие на другом континенте, о которых не было известно, сделали ли они первый шаг. Это квази-история, или эрзац-история" (Алаев, с. 349).
"Стремление всегда и везде видеть исторические тенденции и законы проявляющимися однотипно (или даже одинаково) приводит к искаженному пониманию исторической реальности" (Бондаренко, Гринин, Коротаев, 2006).
Гипотезы марксизма сильно опирались на дарвиновскую теорию эволюции, согласно которой выживает наиболее приспособленный (то есть снова акцент на чём-то объективно важном для выживания) и затем передаёт свои признаки последующим поколениям. Исходя из этого, все морфологические особенности животных и растений стали мыслиться как необходимые для адаптации в конкретной среде, иначе говоря, возникает та самая мысль, что раз некий признак у животного есть, значит, он был важен для выживания его предков. Но в 1960-е получила распространение так называемая нейтральная теория эволюции, которая предложила смотреть на некоторые (или даже на многие) признаки животных как на случайные, не имеющие адаптивной роли (Kimura, 1968), и чтобы они затем распространились среди потомков, не требуется никаких специфических условий. Случайность как фактор эволюции популярна в науке и по сей день.
Поэтому и представление, что развитие общественной жизни идёт по каким-то незыблемым законам, оказалось той самой наивной рационализацией, беспочвенной верой, что всё происходит в силу какой-то "объективной необходимости". По этой же причине антропология более ста лет безуспешно билась и над отгадкой феномена брака – союза мужчины и женщины. Да, кого-то это может удивить, но наука до сих пор так и не нашла однозначного и убедительного ответа, как и зачем когда-то в древности мужчина и женщина стали образовывать пару (ведь наши ближайшие родственники обезьяны так не делают). Попытке подойти к разгадке этой тайны с неожиданной стороны всецело посвящена моя книга "Миф моногамии, семьи и мужчины", и к выводам её я вкратце вернусь здесь позже, а пока лишь замечу, что безуспешность всех предыдущих объяснений возникновения брака упиралась как раз в веру, что раз брак существует, значит, в этом есть какая-то "объективная необходимость", значит, так когда-то продиктовали сами условия жизни. Но это совсем не так.
Часть мыслителей твердит, что брак был вопросом выживания (для крестьян) и регулятором наследования (для знати), и потому, глядя на современный брак с этих позиций, они вынужденно приходят к заключению, что раз брак существует по сей день, значит, он по-прежнему является вопросом выживания или же регулятором потоков собственности. Но о какой собственности можно говорить сейчас, когда у многих её попросту нет – ни квартиры, ни даже машины, и всё большую популярность набирает тенденция совместного потребления (sharing economy)? О каком вопросе выживания можно говорить сейчас, когда никто из нас не вынужден возделывать свою землю и пасти скот, а ежедневные походы в офис вполне снабжают нас всеми необходимыми средствами к существованию? Сейчас не нужно вступать в брак или рожать детей, чтобы обеспечить себя необходимой рабочей силой и поддержкой. Но в брак как вступали, так и вступают (и будут вступать ещё многие десятилетия). Так причём здесь вопрос выживания и частной собственности? Почему отдельные лица однажды смогли просто решить не вступать в брак и не заводить детей и тут же не умерли с голоду? Почему ровно так же не может решить и кто-то другой и вообще все остальные?
И только если подойти к браку как к институту, основанному на иррациональной почве, его можно понять гораздо лучше (почему основное насилие сосредоточено именно в семье, почему брак не устраивает женщин больше, чем мужчин и многое другое). Парадокс в том, что попытки объяснить брак рациональными причинами сами по себе оказываются иррациональными. Чуть позже я раскрою этот вопрос хоть и бегло, но подробнее.
Среда – не главное
Гипотеза, будто всё упирается в факторы природной среды, будто бы сама среда каким-то чётким способом диктует условия обращения с ней, так и осталась гипотезой, так как современной науке известно много примеров, когда в одинаковых климатических условиях развивались сильно отличающиеся общества.
Вопрос мифического (мистического) в нашей жизни сейчас встаёт всё острее. Люди хотят знать объективную реальность и научиться воспринимать её адекватно. В книге внимание уделено механизмам самого мифотворчества. Изучена роль языка как описательной силы при создании картины мира. Показано, как неадекватные языковые конструкции создают и неадекватную картину реальности. С позиций психолингвистики, язык – это инструмент описания и орудие мышления, поэтому для начала нужно разобраться в самих орудиях и их силе.
Книга, которая лежит перед вами, познакомит с историей гипноза, тайнами сознания и подсознания, видами внушения, методикой погружения в гипноз, углубления гипнотического состояния и выхода из транса.
Книга является первым в России историческим очерком трансперсонального проекта в российской культуре. Авторы книги, доктор психологических наук, профессор Владимир Козлов и кандидат философских наук Владимир Майков, проанализировали эволюцию трансперсональной идеи в контексте истории психологии, философии, антропологии и духовных традиций.Во втором томе исследуется русская трансперсональная традиция и выявляются общие характерные особенности трансперсональной парадигмы в России и трансперсонального мировоззрения нашего народа и великих российских мыслителей.
Осознаваемое сновидение есть сновидение, в котором спящий во время сна осознает, что видит сон. В таком сновидении спящий, достигая полной ясности сознания, с абсолютной уверенностью понимает, что все зримое и ощущаемое — сон, и эта необычная убежденность дает такой уровень свободы и личной силы, который недостижим в обычном сне. Эта книга уже является классическим произведением в области изучения сновидений и, наверное, еще долго будет оставаться одним из главных руководств для тех, кто следует по пути самопознания.
Жизнь – это наша марафонская дистанция. Если терять силы на стрессах и неприятностях, то едва ли мы доживем до достойного финиша. Успешный человек отличается от неуспешного не тем, что не падает, а тем, что умеет подниматься. Мудрый от обывателя отличается не тем, что не реагирует на стрессы и неприятности, а тем, что эта реакция скорее философская, чем злобная или страдальческая. Страхи, трудные люди, обиды, неуверенность, потери были и будут всегда. Вопрос только в том, управляют они нами или мы учимся управлять ими.Эта книга о том, как приобрести эти бесценные навыки.
Название этой книги говорит само за себя — «Как стать успешной стервой, которой все завидуют». Замечали ли вы, что «серую мышку» никто никогда стервой не назовет? А если женщина, наоборот, активно борется за «место под солнцем» и за свой «кусочек счастья» — пожалуйста, готов ярлык: стерва. Может быть, это слово имеет позитивный смысл?Автор полагает, что это безусловно так. Ведь основные черты характера стервы — самостоятельность, прагматичность, высокая адаптивность и беспощадность к себе. Стерва принимает важные решения сама, не перекладывая ответственность на чужие плечи.
Тебе не позволяли хотеть самому? Ты все время жил чужой волей, и поэтому ты сейчас уже не хочешь ничего? Ты разучился хотеть? Боишься выбирать и тебе уже проще жить, как все, и тихо все это ненавидеть?.. Но есть другое предложение: начинать жить снова, потому что сегодня – это не жизнь, а жить все равно хочется, и жизнь стоит того, чтобы ее прожить полной грудью, со всей скоростью! Начинается такая жизнь непросто. Она начинается с детства, а детство – с игры в «Хочу» и «Не хочу». И протестов против того, что «Надо».Эта книга о том, как научиться видеть завтра и сделать свою жизнь радостной!