Инсценированный разрыв - [12]

– Я пас, – произношу я. – И мне надоело заниматься ежегодником.

– Подожди! Окажи мне еще одну услугу.

– Серьезно? – я тяжело вздыхаю и снова сажусь на кровать.

– Однажды я отдам тебе свою почку, – открывает она свою почту. – Ты можешь мне кое с чем помочь?

– С чем?

– Я хочу написать письмо Эзра, – она переставляет ноутбук мне на колени.

– На счет домашней работы?

Она пристально смотрит на меня. Мы обе знаем, что это вовсе не так.

– Я просто думала о том дне, в столовой. Он явно флиртовал со мной, но так как я не могла вымолвить ни слова, вероятно, он подумал, что не интересует меня.

– А он тебя интересует?

– Думаю да. Он действительно отличный парень, – отвечает Вал так, будто вдруг стала знатоком Эзра.

– Он хотя бы в твоем вкусе? Какой-то он вычурный. Я постоянно вижу, как он читает какие-то сценарии или складывает DVD в свой рюкзак. Он определенно нетипичный парень для Ашлэнда.

– Он такой талантливый режиссер.

– А ты видела хоть один из его фильмов?

– Нет, но я слышала, что они очень хороши, – Вал открывает вордовский документ на своем компьютере. – Думаю, он оценит что-нибудь смешное и интригующее. Я не знаю. Ты пишешь лучше меня. Хочу, чтобы ты добавила своего фирменного стиля Бекки Вильямсон к письму.

– Я думала, что он всего неделю назад расстался с Изабель Амабиль? – Сплетни об Эзра, конечно, не новости с первой страницы. Он обыкновенный парень, просто живущий своей жизнью где-то на заднем плане. Типа меня.

– Неделя – это много. За неделю сотворили Землю.

– Подожди, – говорю я, кое-что вспомнив. – Это ведь он и Моника Вашингтон очень плохо расстались чуть раньше? Она еще что-то после этого устроила?

– Аа, инцидент с диетическим спрайтом, – отвечает Вал, словно это очень старые новости. – Они расстались. Моника очень рассердилась и швырнула ему в голову банку с диетическим спрайтом во время ланча.

Да, это не то, что хотелось бы услышать об увлечении своей подруги. Вал замечает мою реакцию; она, вероятно, считывает все мои мысли каким-то особым шестым чувством лучшей подруги.

– Моника – чокнутая. Помнишь, как в девятом классе она что-то украла в Хоум Депот, и у нас было собрание на тему воровства? Эзра едва пережил это, – Она протягивает мне мизинец для клятвы. – Обещаю, что не буду устраивать сцен, если мы расстанемся.

– Вы даже еще не вместе.

– Эзра, вероятно, романтик. Если он ничего не чувствует, то не станет притворяться только ради того, чтобы у него были хоть какие-нибудь отношения. Думала, ты оценишь такого как он.

– Я несобираюсь оценивать Эзра... – мой голос сбивается. Чувствую себя просто выжатой. Либо она слишком импульсивна, либо я слишком осторожна. – Просто не хочу, чтобы тебе было больно или ты опять ввязалась в какую-нибудь авантюру, как это было с ежегодником.

– Это так мило, – говорит Вал. – Но мне правда нужно срочно привлечь его внимание. И если я не могу сделать это лицом к лицу, то пошлю письмо по электронке. Но я должна произвести впечатление сейчас.

– Звучит как план великой битвы, он тебе действительно нравится? Или это только для того, чтобы у тебя был парень? – Меня передергивает от того, что я выгляжу как брюзга. Но лучше так, чем позволить своей лучшей подруге подвергнуться публичному унижению и отказу.

– Ни у одной из нас никогда не было парня и это необходимо изменить. Я устала быть в меньшинстве, наблюдая за парочками с трибун. Настало наше время, Бекка. Или, по крайней мере, мое время.

– Господи, Вал. Быть одной – не смертный приговор.

– Ну, я не позволю этому превратиться в пожизненное заключение! – она хватает ноутбук и отходит к столу. – Ты будешь мне помогать или нет?

Не знаю, действительно ли ей нужен сам Эзра или просто парень, который бы подарил ей огромного, неудобного медведя. Возможно, Вал и сама этого не знает.

В ее глазах мерцает уязвимость и отчаяние. Я тоже это чувствую. Парочки в нашей школе заставляют одиночек, нет, скорее непривязанных ни к кому, чувствовать себя изгоями. Я могу разрушить отношения одной пары за раз. Я не пытаюсь испортить чьи-то жизни. Просто хочу, чтобы эта ситуация изменилась, и моя подруга не чувствовала бы беспокойство, ненадежность только потому, что какой-то парень не хочет пройтись с ней по коридору или засунуть свой язык ей в рот. Чтобы она не считала, что что-то не так с ней или с нами.

– Вал, – говорю я. Она смотрит на меня. – Серьезно, он тебе нравится?

– Да, – отвечает она, и ее голос снова спокоен.

– Что тебе больше всего в нем нравится?

– У него приятнейший голос. Глубже, чем у большинства парней в школе, и он всегда кажется умным, когда что-либо говорит. – Вал обнимает подушку, в ее голове образ Эзра. – Больше всего мне в нем нравится то, что когда он говорит, всегда поднимает голову, смотрит вверх и налево. Это грубо и в то же время восхитительно. Если это что-то значит...

Ее щеки краснеют. Не смотря на то, что я переживаю, чем все это закончится, я ничего не могу сделать, чтобы изменить ее решение. Мне просто нужно быть готовой и иметь при себе коробку салфеток. Я хватаю ее ноутбук, и мои пальцы застывают над клавиатурой.

– Нужно добавить что-нибудь о фильмах. Я видела, как он читал биографию Мартина Скорсезе.