Иной мир - [9]

* * *

Стоящего на повозке монаха Седень увидел ещё издали. Вокруг него уже собралась толпа деревенских жителей. Он подошёл, чтобы разузнать, что творится.

— Чего народ полошит? — спросил он стоящего с краю толпы мельника.

— Ведьм ловит, — ответил мельник.

— Так в нашей деревне их, вроде, уже всех пожгли?! — удивился Седень.

— А кто его знает, всех али не всех, — философски заметил мельник. — К тому же этот денег за них обещает.

— И много? — заинтересованно спросил Седень.

— Много, возами возят, а он даёт три серебряника, — ответил мельник.

Седень почесал в затылке. Три серебряника деньги немалые, на них можно корову купить, да крышу у хлева новую справить. Скоро зима, холода, а после сборов всех налогов, оставшегося едва на половину крыши хватит. Он задумчиво вздохнул и пошёл домой. Дома его ждала жена и дети, а в подполе сидела соседская девчушка. Пряталась от всех. Намедни всех её родных на костёр побросали, как ведьмаков и пособников дьявола, а она вот у них схоронилась. Раньше вся деревня к этим ведьмакам лечиться бегала, а как пришла новая вера, всё изменилось. Теперь травами да заговорами лечиться нельзя, душу потеряешь. А душа — это тебе не шухры-мухры. Кому охота веки вечные в аду гореть, да страдать за грехи свои земные, по недоразумению сделанные. Седень то и схоронил девчушку, больше по старой памяти, когда её бабка первенца его выходила. Мальчонка слабым родился, думали, помрёт, а нет, отнесли к старой Сивизне, та трав дала, отпоили, выходили. Так что, когда доминиканцы пришли ведьм жечь, Седень украдкой девчонку к себе в дом увёл. Вот только, что с ней теперь делать, не знал. Не век же ей в подполе сидеть. Рано или поздно кто-то из соседей всё равно прознает…А тут три серебряника за неё дают… Корову купить можно. Молоко да сметана в доме будет. Маслицем баловаться станут. Что лишнее продать можно, себе в достаток. Там, глядишь, и обнов подкупить: себе, жене, детям. Седень кинул взгляд на дом соседа. Вот кто живёт жирно, а ведь тоже небогатым родился. Там подзаработал, тут подсуетился, зато теперь ходит барин барином. Чем он, Седень, хуже его?! А от девахи проку никакого, одни убытки, а не ровён час, кто дознается, беды не оберёшься. Тут и сам можешь попасть на костёр. Скажут, мол, раз знаешься, знать, и сам такой.

Придя домой Седень поделился своими мыслями с женой.

— Да ты что?! — всплеснула руками жена — Так вот взять и отдать? Она же дитятко ещё.

— От этого дитятка проку как с коровьей лепёшки, — возразил Седень. — За гусями не ходит, тебе по хозяйству не помогает. Только лишний рот в доме. А за неё ТРИ СЕРЕБРЯННИКА дают!!!

— Но низя же так. Её бабка как нам помогла, — горестно убивалась жена.

— Её бабка уже давно на том свете, а былое борылём поросло…А узнает кто, что тогда делать будем? Сами на костёр пойдём? Ты о себе да о детях подумай.

Долго Седню жену свою стращать не пришлось, а себя он уже давно убедил, что от девчонки только беды да убытки будут. Слазил в подпол, скрутил её, благо она до последнего не понимала, что происходит, и не сопротивлялась. Совесть ёкнула, когда он её вязал, но Седень быстро напомнил себе, что либо она, либо его семья. Своя рубашка ближе к телу, и совесть, рыпнувшись в последний раз, затихла.

Когда он вёл её по деревенской улице к монаху, он уже не сомневался, что поступает правильно. Их провожали взглядами. Кто-то смотрел осуждающе, а некоторые откровенно завистливо. Девчонку узнали. А она шла медленно, спотыкаясь и тихо плача. Седню приходилось постоянно её понукать, чтобы шла быстрее. Монах стоял рядом с повозкой, разговаривая со старостой деревни. Толпа уже разошлась, только пара зевак всё ещё околачивалось поодаль.

— Вот вам ведьма, — сказал он, дойдя до монаха.

— Чем докажешь? — спросил монах.

Седень задумчиво почесал в затылке. Он не предполагал, что ему что-то ещё придётся доказывать.

— Она дочь Аяме…Того, кого… на костре сожгли, — сбивчиво ответил Седень.

Монах вопросительно посмотрел на старосту.

— Были у нас тут такие, — словно нехотя буркнул староста. — Обвинили их в колдовстве. Это их дочь.

Монах кивнул, достал деньги и стал отсчитывать Седню положенные ему три серебряника. Седень последний раз подпихнул девочку к повозке и протянул к деньгам дрожащие руки. Внимание всех привлёк их расчёт. Тем временем староста незаметно достал нож и, пока никто не видел, резанул верёвки на руках девочки.

— Беги, — тихо шепнул он, наклонившись к её уху.

Её не сразу-то и хватились. Только, когда Седень крепко зажал в руке полученные деньги, а монах затянул потуже кошель, они увидели, что их пленница вовсю улепётывает.

— Держи её! — заорал монах и бросился вдогонку.

Не сказать, чтобы у него нашлось много помощников, но кое-кто попытался схватить беглянку. Только девочка была шустрая и маленькая. Юркнув в дыру в заборе, она скрылась среди огородов, за которыми темнел лес.

* * *

Разбудил меня лай собак и звук горна…Но уже на моём берегу реки. Неужели меня выследили? Нет, тогда бы они не стали так шуметь, а постарались захватить меня врасплох. Скорее, стараются спугнуть меня и выманить из своего логова. Я выглянул наружу. Вечерело. Охота была за холмом, как минимум в километре от моего логова. Зорко оглядев противоположный берег, я не обнаружил там ничего странного. Но это не факт, что там никого нет. Можно затаиться так, что листва скроет твоё присутствие, а река заглушит твои звуки. Сидеть на месте как тетерев, было опасно, но и дёргаться раньше времени, был не менее опасно. Был у меня ещё одни способ покинуть пещеру, это залезть на дерево у входа и с него перепрыгнуть на нижние ветки дерева над пещерой. В этом случае листва должна была скрыть меня. И всё, что мог увидеть чужак с другой стороны реки, это лишь мелькнувшую тень в кроне дерева. А эта могла быть и рысь, они водились в этих местах. Думаю, стоило выбраться и посмотреть, чего они потеряли на этом берегу реки. К сожалению, рюкзак был ещё не окончен, а так бы я без промедления двинулся в путь.