Иной мир: Маришка - [18]

— Я научу тебя его заметать, — пообещал Ден.

* * *

Поставив меня на служение закону и лишив меня возможности охотиться, меня не оставили без моих излюбленных лакомств.

Кровь поступала со специальных фабрик. Там использовали живых людей для выработки крови. Их держали в состоянии клинической смерти. Не подумайте, это только звучит жутко, а на самом деле, довольно гуманно. В нашем обществе есть бездомные, наркоманы, преступники. Сколько их просто гибнет на улицах: из-за болезней, голода, холода и простых убийств? Никто не ведёт этому статистику. Найденные трупы хоронят, и никого не волнует, что одним человеком стало меньше. Первым, кто додумался рационально расходовать человеческий материал, был сам Князь тьмы. Он знал, что вампирам и другим демонам необходима человеческая кровь, но убивать столько людей, сколько требуется, неразумно. Намного проще создать фабрику крови, используя в качестве материала отбросы человеческого общества.

Что насчёт человеческого мяса и органов, то здесь надо сделать отступление. Для начала важно понять, что не все демоны нуждались в человеческом мясе и крови. Многих вполне устраивала обычная еда. И даже те, кто был бы не прочь полакомиться человеченкой, могли спокойно обходиться мясом животных. Мы же тоже не едим одну телятину, хотя она вкусна и нежна. Есть говядина, есть свинина и баранина. Человеческое мясо относилось к разряду деликатесов. И здесь тоже у всех были свои предпочтения. Как оказалось, моя любовь к человеческому сердцу была следствием смешения во мне двух видов. Сердце полно крови и достаточно мясисто. Любой оборотень предпочтёт филейную часть или окорок, а вампир вообще не возьмёт ничего, кроме крови. Мой выбор был для меня золотой серединой, когда я получала всё, что хотела, и кровь, и мясо.

Так вот, к вопросу, откуда у нас появлялся этот деликатес, ответ был прост. По договору с людьми, мы имели право убивать и поедать тех, кто преступил закон. Законопослушные граждане, молодёжь, дети и беременные женщины были неприкасаемые, но зато любой воришка и бездомный мог стать нашей добычей. Конечно, существовали свои нормы и правила, и это касалось и дележа добычи.

Знаю, ни один человек не любит осознавать, что он вовсе не царь природы и не находится на самой вершине пищевой цепочки. Ощущать себя добычей, неприятно никому. Возможно, это тянется у людей ещё с тех времён, когда они прятались в пещерах и боялись угодить на ужин саблезубому льву или медведю. Мне очень жаль, но я развею вашу иллюзию: с тех времён мало что изменилось, просто хищники стали другими. У каждого леса свои санитары. Так что можете морализировать на эту тему долго и безрезультатно, но пока человечество будет порождать свои отбросы, нам будет на кого охотиться. Вы же не осуждаете волков за то, что они убивают больных животных. Вы считаете это правильным и верным. Вот и мы делаем человечество здоровее и чище.

Получить мою долю добычи было просто. Внутренние органы не пользовались популярностью, так что сердце мне отдавали с лёгкостью. Мне вручали его в столовой, два раза в месяц, в специальном контейнере, иногда оно даже ещё билось. Кровь я могла получить там же, в любой день и в любых количествах.

Раньше я убивала примерно раз в месяц, каждый раз выходя на охоту только тогда, когда меня начинал терзать невыносимый голод, который я не могла ничем заглушить. А сейчас я получала свежее сердце два раза в месяц. В этом чувствовалась заботливая рука Дена. А когда я его поблагодарила за это, он отмахнулся:

— Всё равно, кроме тебя, на сердце больше никто не претендует. Чего зря пропадать продукту.

* * *

Моё первое дело, которое поручил мне Ден, было не сложнее, чем те, что я расследовала до этого. Скорее экзамен, а не настоящая работа. Похитили двух детей и сейчас требовали выкуп. У полиции никаких зацепок не было. Ни кто это сделал, ни где держали детей.

Я стояла на улице. На том самом месте, где похитили детей. Сейчас здесь уже ничего не напоминало об этом. Мимо проезжали машины и проходили люди. Обычная жизнь обычной улицы. Я закрыла глаза и сосредоточилась. Достигла нужной внутренней концентрации и только тогда снова открыла глаза. Окружающий меня мир предстал в новом свете. Я отсеяла то, что меня не интересовало, и стала рассматривать оставленные следы. Шаг на дорогу. Здесь ощущалось волнение и нетерпение. Похитители ждали долго, след был глубоким и чётким. А вот здесь, я снова шагнула на тротуар, ощущался детский страх и паника. Он словно клубок был брошен на землю, и от него вдаль тянулась тоненькая ниточка. Взять след, полдела, намного труднее, идти по нему и не потерять его.

Я села на свою Хонду и поехала, стараясь не сильно нарушать правила движения. Постепенно к следу стали примешиваться мелкие детали, вроде обрывков мыслей похитителей и их переживания. Найти детей мало, надо ещё узнать, кто замешан в этом деле. Вот один из следов отошёл в сторону. Я пометила это место на карте. Потом надо будет вернуться и пройти по нему. Едем дальше. Пригород. Портовый район. Здесь можно спрятать Боинг-747 так, что никто его не найдёт. След ведёт к одному из складов. Рядом с ним целая паутина. Похитители периодически осматривают округу, нет ли кого подозрительного. Проезжаю мимо, не сбавляя скорости. Оставляю мотоцикл в трёх кварталах, в стороне, и возвращаюсь назад по крышам. Это они думают, что, если между зданиями пять метров, это расстояние не перепрыгнуть. Человек и не перепрыгнет, а я свободно. Теперь действуем осторожно. Моя задача всё выяснить и вызвать группу захвата. Раньше я всё делала сама, сейчас так нельзя. Глупо полагаться только на себя, тем более если противник не один. Осечка не позволительна. Могут погибнуть заложники, или кому-то удастся сбежать. И то, и другое, равносильно провалу.