Иностранная литература: тайны и демоны - [114]
Не думайте, что я пытаюсь говорить о бездуховности американцев. Без меня достаточно тех, кто распространяется на эти темы. Проблема американцев в том, что эта их духовность часто подается в оболочке масскульта. Так она, как им кажется, легче доходит, и вот это-то ее и губит. Сложный дзенский Карлсон в XXI веке превратился в летающий набор штампов. Каков будет дальнейший путь этого таинственного образа, представить сложно. Но я глубоко убежден, что эволюция Карлсона не закончена, и очень может быть, что Россия осталась последним полем для этой эволюции.
Туве Янссон
Сейчас, когда Туве Янссон исполнилось бы сто пять лет, мне трудно даже поверить, что когда-то я ее видел, получал ее автограф, с ней разговаривал, задавал ей вопросы, был в ее мастерской на улице Улланлиннанкату в Хельсинки. Встречу эту устроил замечательный финский журналист Петер Иискола. Мы знали прекрасно, что Туве Янссон мало кого принимает, и вовсе не от того, что она заносчива, а от того, что лично отвечает на все детские письма, которые ей приходят. То есть дефицит общения вызван его избытком, и поэтому у нее практически нет времени заниматься ни собственно прозой, ни встречами с кем-то еще. Но поскольку первая книга, которую я прочел в своей жизни самостоятельно, в пятилетнем возрасте, была «Муми-тролль и комета», Петер довел этот факт до ее сведения, и она, так и быть, согласилась нас впустить.
Она была похожа на подростка. В ней совершенно не было ничего от прославленной женщины, от прославленной сказочницы, от доброй сказочницы тем более. Но в ней не было и ничего детского, как нет ничего детского в хорошем умном книжном подростке. Как сказал мне однажды в интервью Эдуард Успенский, дети не могут позволить себе инфантилизма, у них все слишком серьезно. Вот и в Туве Янссон не было никакого инфантилизма. По манере говорить, по манере отвечать, по манере непрерывно курить и пить очень большое количество черного кофе она была больше всего похожа на Беллу Ахмадулину. Но внешность у нее была при этом именно подростковая – короткая такая седая стрижка, довольно неаккуратная, довольно встрепанная, и перед каждым ответом она надолго серьезно задумывалась и говорила тихо, печально и музыкально. И мне необычайно приятно было от нее узнать, что Муми-тролль первоначально был похож на того предка муми-тролля, чей портрет висит в доме, на это страшное, лохматое, длинноносое, худое существо, и только потом, как она сказала (говорила она по-английски очень хорошо), он приобрел tummy. Вот от нее я и узнал слово «tummy», которое означает «пузцо». Муми-тролль обзавелся пузцом как символом доброты, потому что предок всех муми-троллей, которого Туве рисовала как героя своих газетных карикатур, был крайне зол. Но, обзаведшись пузцом, он примирился с миром и сделался добрым.
Генезис сказок о Муми-тролле был довольно сложен, конкретный же генезис муми-троллей был таков: Туве Янссон встретила в лесу молодую мать, которая вела куда-то маленького мальчика, и Туве показалось, что нет ничего грустнее, чем маленький мальчик, который с абсолютным доверием идет за мамой в лес, а маме и самой страшно.
Как выйти из этой невыносимой ситуации? Надо что-то придумать. Наверное, они ушли в лес не просто так. Наверное, они ищут папу – что еще можно искать в лесу?! А почему папа от них ушел? Не может же быть, что он их бросил. Нет, он их не бросил, конечно. Он ушел путешествовать, потому что всякий папа рано или поздно понимает, что сидеть дома нельзя (как справедливо замечает Муми-мама, от долгого сидения у муми-троллей затекают лапы). И папа уходит странствовать, а в процессе странствий он, конечно, попадает в катастрофу, вот тут-то и приходит мама и его спасает.
Как помнят те немногие, которые читали «Маленьких троллей и большое наводнение» (1938), самую первую сказку про муми-троллей, у нашего конкретного Муми-папы есть одна привычка, которая его отличает от любых других троллей и снорков: он прячет хвост в карман. Это делает его немного смешным, но по этой примете Муми-мама с Муми-сыном и отыскали папу. Дело в том, что хвост для муми-тролля – очень серьезная вещь. Какие-то эротические коннотации здесь абсолютно исключены. Хвост – это символ достоинства, как вы понимаете. «Клянусь моим хвостом!» – самая страшная клятва муми-троллей. И для нас, для понимающих людей, один из смешных эпизодов в «Муми-тролле и комете» – когда профессор обсерватории говорит: «…клянусь своим хвостом! Эта комета – самое интересное, что я видел в своей жизни!..» – хотя у профессора нет хвоста. А у муми-тролля есть, и он очень его бережет. И у Сниффа тоже есть чувствительная деталь – уши. Если Снифф касается чего-либо ушами, он всегда начинает пищать: «Это приключение может быть опасно для такого маленького зверька, как я».
Как получилось, что дочь скульптора (так называется и автобиографическая повесть Туве Янссон), девушка из прелестной, доброй семьи, успешная карикатуристка-газетчица, замечательная художница, чьи фрески украшают многие общественные здания Финляндии, вошла в мировую литературу как автор восьми гениальных сказочных повестей? При этом Туве Янссон всегда страдала из-за того, что ее воспринимали только как создательницу «Муми-троллей». Она ведь написала еще и очень неплохой роман «Город солнца», несколько очень недурных книг-сказок, не имеющих отношения к «Муми-троллям», и несколько фантастических рассказов и притч. Некоторые ее рассказы, такие как, например, «Серый шелк», могли бы украсить любую антологию европейского черного готического рассказа, но муми-тролли съели всё. Муми-троллями расписаны финэйровские самолеты, Муми-долина – самый посещаемый музей в Финляндии, Муми-тролль – самый продаваемый сувенир в Хельсинки; причем не только детских сувениров вроде бесконечного количества муми-мам, муми-пап, но и вполне взрослых, которые принято дарить на свадьбу, например, двухэтажная кровать, наверху сидит фрёкен Снорк, а к ней по лестнице лезет трепещущий Муми-тролль. Эта взрослая жизнь муми-троллей – такая же естественная вещь, как и детские их приключения в «Шляпе волшебника». Муми-троллями пронизан абсолютно весь финский быт, и, когда вы входите в любой финский магазин, первое, что бросается в глаза, – невероятное количество вот этих меховых мумий, которые запечатлены во всех абсолютно ситуациях. Там и снусмумрики, там и хемули (правильно Хему́ль и, конечно, Хему-у-у́ль – это соответствует самой длине носа), и мюмлы, и, разумеется, муми-папы всегда в цилиндре, и муми-мамы в переднике с сумкой. У фрёкен Снорк, естественно, браслет на лапе, подаренный Муми-троллем.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Знаменитая лекция Быкова, всколыхнувшая общественное мнение. «Аркадий Гайдар – человек, который во многих отношениях придумал тот облик Советской власти, который мы знаем. Не кровавый облик, не грозный, а добрый, отеческий, заботливый. Я не говорю уже о том, что Гайдар действительно великий стилист, замечательный человек и, пожалуй, одна из самых притягательных фигур во всей советской литературе».
«Как Бунин умудряется сопрячь прозу и стихи, всякая ли тема выдерживает этот жанр, как построен поздний Бунин и о чем он…Вспоминая любимые тексты, которые были для нас примером небывалой эротической откровенности»…
«Нам, скромным школьным учителям, гораздо приличнее и привычнее аудитория класса для разговора о русской классике, и вообще, честно вам сказать, собираясь сюда и узнав, что это Большой зал, а не Малый, я несколько заробел. Но тут же по привычке утешился цитатой из Маяковского: «Хер цена этому дому Герцена» – и понял, что все не так страшно. Вообще удивительна эта способность Маяковского какими-то цитатами, словами, приемами по-прежнему утешать страждущее человечество. При том, что, казалось бы, эпоха Маяковского ушла безвозвратно, сам он большинством современников, а уж тем более, потомков, благополучно похоронен, и даже главным аргументом против любых социальных преобразований стало его самоубийство, которое сделалось если не главным фактом его биографии, то главным его произведением…».
Смерть Лермонтова – одна из главных загадок русской литературы. Дмитрий Быков излагает свою версию причины дуэли, объясняет самоубийственную стратегию Лермонтова и рассказывает, как ангельские звуки его поэзии сочетались с тем адом, который он всегда носил в душе.