Иностранка - [15]

— Много раз, — признался он.

— И что же вас останавливало?

— Сам не знаю, — задумчиво проговорил Лука.

То ли оттого, что в комнате было тепло, то ли из-за мягкого освещения, а может быть, из-за тишины, но Грейси вдруг почувствовала, что она ужасно рада быть наедине с этим мужчиной. И это тоже было ни к чему.

Он не так давно овдовел.

Она просто работает на него.

Он обещал помочь ей найти отца.

И что бы она ни вообразила себе, все это рухнет и рассыплется, как карточный домик.

Вошла Кэт, неся поднос с печеньем и кофе. Когда она вышла, Лука первый нарушил молчание.

— Расскажите мне немножко про вашу жизнь в Австралии. У вас есть сестры и братья?

— Одна сестра и один брат, по матери.

— Ну вот. Вы очень умело обращаетесь с Милой, я сразу подумал, что у вас есть опыт.

Грейси покачала головой.

— Не слишком большой. Я уехала из дома, когда они были совсем маленькие.

Грейси представилось, как два долговязых белокурых подростка стоят, уставившись на могилу ее и своей матери, и ей стало больно оттого, что она не осталась с ними подольше, чтобы помочь им справиться с горем, наверное, даже более глубоким, чем ее собственное.

— Тогда я удивляюсь, — проговорил Лука, вырывая ее из воспоминаний.

Грейси откусила кусочек печенья, вкуснее которого она в жизни не пробовала.

— Расскажите мне про Австралию, — попросил Лука. — Я довольно много путешествовал, но не так далеко. Мне ни разу не приходилось проводить в самолете целые сутки.

— Ну, если вам говорили, что мы все до одного держим во дворе кенгуру, и что все австралийцы блондины, и начинают кататься на волнах раньше, чем ходить, так это все, правда.

Лука засмеялся.

— Даже если б я не знал, что вы любите хитрить и ставить ловушки иностранцам, я бы все равно понял, что вы меня подкалываете. В ваших черных волосах нет ни единого блондинистого волоска.

Он потянулся к Грейси, пропустил между пальцев прядь ее волос, поцеловал и отпустил. И как ни в чем не бывало, заговорил снова.

— Но меня интересует не то, о чем рассказывается в путеводителях по Австралии. Мне интересно узнать, какая жизнь вас ждет по возвращении домой. Расскажите мне о своих друзьях.

Домой, подумала Грейси, и у нее сжалось сердце.

— У меня две подруги — Келли и Сара. Они живут… жили в одном доме со мной. А потом переехали. Келли живет теперь со своим мужем Симоном и их ребенком, а Сара поселилась у своего друга Адама. Мы по-прежнему встречаемся, но все стало… не так. Когда ты уходишь куда-то, а в доме никого не остается, самое время отправиться в путешествие.

— Понимаю. А вас не привлекает их семейное счастье?

Грейси пожала плечами:

— Им это нравится, и слава богу. Им повезло. Только ведь молния не бьет в одно место три раза. Так не бывает.

— А вы не любите рисковать, да?

Грейси подняла глаза. Лука пристально смотрел на нее, его глаза мерцали в свете лампы. Он подтрунивал над ней, старался прогнать ее дурное настроение.

Она не сдержала улыбки.

— Знаете, по роду моих занятий, я видела, как целые состояния приходят и уходят в мгновение ока. Я не люблю риск.

— Никогда?

Грейси мгновение подумала. Заявиться в незнакомую страну, зная лишь имя и фамилию, — это ли не риск? Она невольно улыбнулась.

— Никогда не говори никогда, не так ли?

От его улыбки ей стало жарко.

— Я достаточно долго проработала в казино, чтобы знать — игорный дом всегда остается в выигрыше. Раньше или позже, но происходит всегда одно и то же. Вы можете лишиться последней рубашки.

Взгляд Луки переместился с лица Грейси на расстегнутый ворот ее рубашки. Улыбка медленно сползала с его лица, и Грейси словно зачарованная смотрела, как двинулся кадык на его загорелой шее, как потемнели его и без того темные глаза. Из ее горла вырвался вздох.

Что она делает? Вздыхает? Улыбается? Показывает, что она не против? Грейси закусила губу.

Она была одинока, расстроена. А он предложил ей помощь и кров. Это, конечно, объясняет ее симпатию к нему, но вовсе не извиняет то, как у нее замирает сердце. Впрочем, все это итальянские штучки, и больше ничего. Она с детства воображала себя флиртующей с Майклом из «Крестного отца», а теперь живой итальянец сидит почти что рядом, как раз такой, какого она себе представляла! Это не значит, что надо терять голову. А она ее уже теряет, и он скоро это поймет.

Грейси сглотнула. Надо провести границу между Лукой как ее последней надеждой, и Лукой — мужчиной. Если она этого не сделает, все пропало. Грейси мысленно дала себе шлепок и самым что ни на есть безразличным тоном проговорила:

— Лука, я уже целый день здесь, а мы до сих пор не поговорили о моем отце. Я понимаю, вы заняты…

Это подействовало. Лука моргнул и отвел взгляд.

— Я хотела бы, — продолжала Грейси, — рассказать вам о своих поисках.

И тут зазвонил телефон. Лука повернул к ней лицо, на котором было написано огорчение.

— Извините, Грейси. Я ждал этого звонка…

Грейси встала.

— Ничего, мы можем поговорить потом. Может быть, вечером. — Когда темнота будет нашептывать нам всякие глупости. — А еще лучше завтра, — торопливо поправилась Грейси. — Да, завтра.

Лука бросил на нее рассеянный взгляд. Оставалось лишь вежливо удалиться.