Инопланетянка варвара - [36]

Он сжимает челюсти и отводит от меня взгляд, при этом убирая мою руку.

— Эээ. Очень, очень долгое время?

— Не все ли равно? — он рычит на меня.

О, Боже, начинаю догадываться. Я заполучила себе настоящего инопланетного девственника! Я долгое время, упорно смотрю на него, а затем мое сердце сжимается с сочувствием. Неудивительно, что он считает себя уродливым. Если никто в его племени никогда не прикасался к нему, он, должно быть, привык думать, что это из-за того, как он выглядит. Племя, в котором только четыре женщины, подразумевает, что те леди могут сами выбирать себе мужчин — пока, конечно, их не спаривает вошь. Наверное, у Рáхоша никогда не было подобного опыта.

Бедный парень. Никогда не иметь ни единого любящего прикосновения? Ласки? Дурачиться просто для удовольствия? Он столько всего из этого пропустил. Я внезапно чувствую себя той еще сволочью за то, что постоянно отвергала его. Я для него, наверняка кульминация, неисчисляемое количество мечтаний, и то, что я гоню его прочь, должно быть, причиняет боль.

Я начинаю понимать, насколько одинока его жизнь… и что, скорее всего, я для него означаю.

И вдруг мне хочется доставить ему удовольствие. Речь уже идет не о том, чтобы отвлечь Рáхоша, чтобы он прекратил меня дразнить. Более того, речь идет о том, чтобы вовсю увеселить его парочкой мощных ласк, чтобы он осознал, что сексуален и желанный, и кому-то все-таки нужен.

— Ты мне доверяешь? — спрашиваю я его, положив ладонь на его грудь, над сердцем. Это безопасное место, при всем при этом оно грубое и покрыто наростами так же, как и кожа на его лбу.

Мгновение мужчина колеблется в нерешительности, а затем, сжав челюсти, кивает головой.

— Тогда ляг на спину, — говорю я ласковым голосом. — И позволь своей паре немного ублажить тебя. Все это является частью человеческих ритуалов спаривания.

Долгую минуту он просто парализован, и мне кажется, что он откажет мне. Но, потом он поворачивается и откидывается в шкурах на спину, а его член выступает вверх. Мужчина опирается на локти, чтобы наблюдать за мной, а его прищуренные глаза мерцают от интенсивности.

Мне придется действовать медленно, чтобы заставить его продержаться намного дольше. Я ломаю голову, пытаясь понять, как продлить оргазм этому неопытному парню. Думаю, мне предстоит действовать просто по обстоятельствам. Ему будет стыдно, если его дружок взорвется слишком быстро, и будет винить в этом себя, а я не хочу, чтобы это произошло.

Тогда я кладу руки ему на бедро и выжидаю.

— Все нормально?

Он смотрит на меня обжигающим взглядом и после долгой напряженной минуты кивает головой.

— Можно мне исследовать тебя?

Его член подергивается, а на головке появляются еще больше капель предсемени. Я смотрю, как Рáхош стискивает зубы и снова кивает головой.

Может, мне лучше снять сначала его напряжение. Поэтому я плавно опускаюсь вперед, двигаю руками по своим бокам, так чтобы мои груди (хоть и не производящие такое уж сильное впечатление) сжались вместе.

— Я заставлю тебя кончить, — говорю я ему, легонько проводя ногтями вниз по одному из его бедер. — Ну а потом я собираюсь некоторое время поразвлечься с тобой. Понял?

— Делай, что хочешь, — в его словах сквозит напряженность. Бедняга. Скорее всего, он вот-вот взорвется и почувствует себя неловко из-за этого. Моя вошь продолжает мурлыкать как сумасшедшая, а его начинает грохотать еще громче, когда я наклоняюсь вперед.

Я беру его длину в свою руку, но мои пальцы даже не соприкасаются на его толщине. А вот это… интересно. Еще он твердый и у него наросты вдоль ствола, и я снова сжимаю вместе свои бедра при осознании этого факта. Он не обрезан, и я сжимаю его над крайней плотью, а затем сдвигаю ее на его головку, сделав так всего лишь раз.

Рáхош задыхается, и тогда брызги горячего семени, извергающиеся из здоровенной головки его члена, заливают мне руку. Его тело вздрагивает в спазмах оргазма, и я снова кладу руку ему на бедро.

— Все хорошо, — говорю я ему, а потом, пока он пристально смотрит вниз на меня, я наклоняюсь к нему и слизываю с головки его члена все следы семени.

Я никогда не была большой фанаткой вкуса спермы — у нее отвратительный вкус, к которому я просто не могла привыкнуть — но с вошью, приспособившей мои осязания, от него нет никаких неприятных ощущений на языке, лишь умеренно легкий мускусный привкус, который на самом деле… весьма хорош. Одно удовольствие облизывать и очищать его член, к тому же эти приглушенные стоны и запыхавшееся дыхание заставляют меня чувствовать себя чертовски довольной.

Когда я полностью заканчиваю очищать его, то поднимаю глаза и кончиком своего языка еще раз провожу по головке его члена.

— А сейчас я могу позабавляться с тобой?

У него раздуваются ноздри, и он резко с шумом вдыхает, а затем кивает головой.

— Если снова кончишь, — убеждаю я его, — Это нормально. Но я постараюсь быть с тобой нежной, — я кокетливо подмигиваю ему, так как выражение его лица выказывает неверие.

Затем я провожу пальцами вверх-вниз по его бедрам, исследуя особенности, которыми он отличается от меня. Я типичная девушка — типичного роста, типичного веса, с типичной грудью. Рáхош, в отличие от меня, — обилие синевато-серых мышц ростом выше семи футов. На боках его крупных бедер имеются отчетливые пластины, линии бугристых шершавостей спускаются вниз от его груди прямо туда, где была бы полоса волос от пупка до лобка, если у него в паху были бы волосы, у него также имелись наросты на руках и плечах. Думаю, что если я проведу рукой по его спине, то обнаружу, что она также в бугристых шершавостях.