Инопланетянин - [6]

Но артишок стоял на своем, ласково уговаривая его, наконец инопланетянин согласился и пополз к кухне; взгляд его вращающихся с невероятной скоростью глаз снова и снова обегал все вокруг.

Свет из кухонного окна разливался по земле зловещим квадратом. Весь дрожа, инопланетянин шагнул в него, словно в черную дыру на краю Вселенной. Задрав голову, он увидел над крышей дома флюгер, изображавший мышь и утку. Утка прогуливалась под зонтиком.

За окном посреди комнаты старый ботаник увидел стол, за ним сидели пятеро молодых землян, они совершали какой-то ритуал. Они громко кричали и передвигали по столу какие-то крохотные фигурки. Они размахивали листами бумаги с какими-то таинственными знаками, которые каждый из землян пытался скрыть от остальных.

Затем в воздух взлетел и с громким стуком упал небольшой шестигранный кубик, и все пятеро смотрели на него во все глаза, когда он застывал на одной из своих граней. Но больше с этим кубиком ничего не случилось. Снова поднялся крик, в ночном воздухе снова звучала непонятная речь землян, а сами они, заглядывая и свои листы, снова начали передвигать на столе фигурки.

— Надеюсь, ты задохнешься в своей переносной яме.

— Послушай, вот еще: невменяемость, галлюцинаторный бред…

— Ну-ну, читай дальше.

— При этом недуге больной видит, слышит и ощущает вещи, которых не существует.

Отойдя от окна, инопланетянин опустился на землю и погрузился в темноту.

На редкость странная планета.

Научится ли он сам когда-нибудь этому таинственному ритуалу, доведется ли ему бросать такой шестигранный кубик? Примут ли его как равного?

Он уловил исходившие из дома вибрации немыслимой сложности, замысловатые сигналы и шифрованные послания. По земным меркам он прожил уже десять миллионов лет, и где он за это время только не бывал, но ничего более непонятного он не встречал нигде.

Ошеломленный, он крадучись двинулся к огороду, его мозгу необходимо было передохнуть на грядках, среди овощей. Ему уже случалось заглядывать в окна к землянам, но никогда раньше он не ощущал так остро и близко причудливую работу их мыслей.

«Но ведь это только дети», — пояснил оказавшийся рядом огурец.

Древний ботаник схватился за голову. Если он сейчас принимал мыслительные волны, исходящие от земных детей, то каковы же они у взрослых? Сумеет ли он расшифровать эти излучения?

Понурившись, он опустился на землю рядом с кочаном капусты.

Все кончено. Пусть земляне приходят утром, хватают его и набивают из него чучело.

* * *

Мэри приняла душ, чтобы взбодриться. Накрутив на голову полотенце, она ступила на остатки банного коврика, изорванного зубами их пса Гарви.

Она вытерлась, надела халат из синтетического шелка и подошла к зеркалу.

Какую новую морщинку, складочку или другой ужасный изъян обнаружит она на своем лице этим вечером в довершение депрессии?

На первый взгляд, потери были невелики. Но нельзя быть уверенной, невозможно предвосхитить ребячьи злодейства, которые могут разразиться в любой момент и ускорят ее моральный и физический распад. Наложив на лицо возмутительно дорогой крем для смягчения кожи, Мэри мысленно попросила у Всевышнего для себя тишины и покоя.

Однако покой тут же нарушил Гарви: он буквально надрывался от лая на заднем крыльце, куда был сослан.

— Гарви! — крикнула она из окна ванной. — Заткнись!

Пес до смешного подозрительно реагировал на все, что двигалось в темноте, от этого Мэри порой казалось, что округа просто кишит сексуальными маньяками. Если бы Гарви лаял только на них, в этом был бы хоть какой-то смысл. Но он лаял на фургончик, развозящий пиццу, на самолеты, на еле видимые в небе спутники — нет, он явно страдал галлюцинациями.

Не говоря уже о болезненном пристрастии к поролоновым банным коврикам.

Мэри снова рывком распахнула окно.

— Гарви! Черт возьми, да замолчишь ты наконец?

Она с треском захлопнула окно и быстро вышла из ванной.

Дело, которым ей предстояло заняться, не вызывало у нее восторга, но отступать было нельзя, надо было взять себя в руки и все сделать.

Ома открыла дверь в комнату Эллиота.

Комната была завалена всяким хламом разной степени негодности, вплоть до загнивания. Типичная комната мальчишки. Вот бы запихнуть ее в переносную яму.

Мэри принялась за дело.

Разбирала, сбрасывала, расставляла по местам… Подвесила к потолку космические корабли, закатила баскетбольный мяч в чулан. Непонятно, зачем Эллиоту дорожные знаки? Иногда Мэри казалось, что у Эллиота не все дома. Это было легко объяснить: дети растут без отца, а он вообще какой-то унылый, да еще это странное пристрастие к Бродячим Мертвецам. Нет, явно у Эллиота не все дома.

Возможно, это пройдет, ведь у детей такое бывает.

— Эллиот… — окликнула она маленького орка.

Ответа не последовало.

— Эллиот! — истошно завопила Мэри, повышая тем самым свое давление и углубляя морщинки вокруг рта.

Шаги прогрохотали по ступенькам, потом раздались в прихожей. Эллиот ворвался в комнату и застыл, вытянувшись во все свои четыре фута роста — все же иногда она очень любила его, но сейчас, когда он исподлобья смотрел на то, что она сделала с его комнатой, эти четыре фута ее совсем не радовали.