Инопланетянин - [5]
— Теперь хозяин Преисподней — Стив. Он получает Абсолютную Власть.
Абсолютная Власть. Мэри вытянула гудящие от усталости ноги и пошевелила пальцами. Как главе дома ей бы полагалось обладать Абсолютной Властью. Но она не могла заставить их даже тарелки за собой вымыть.
«Я превращаюсь в орка».
Мэри лишь смутно представляла это чудовище, но определенно чувствовала себя как орк. Или по-орковски. Оркообразно.
Загробные голоса внизу, под ее спальней, продолжали обсуждать бредовые фантазии.
— А как выглядят Бродячие Мертвецы?
— Как люди, — авторитетно заявил Властелин Преисподней.
— Ха! Хуже всех. Вот их приметы: мегаломания, паранойя, клептомания, шизойность…
«Шизоидность», — машинально поправила Мэри, глядя на стену. — Подумаешь, шизоидность, тут вообще скоро свихнешься. Неужто я растила детей, чтобы они становились Властелинами Преисподней? Ради этого я вкалываю по восемь часов в день? Может, неплохо было бы, если бы и в жизни было больше игры, больше неожиданности, как у детей. Чтобы звонили нежданные поклонники, к примеру». Мысленно перебрав своих воздыхателей, Мэри нашла, что все они похожи на орков.
— Я бегу впереди этих людей и выпускаю в них свинцовые стрелы, чтобы они гнались за мной. Мои свинцовые стрелы…
«Эллиот, мой младший сын, — думала Мэри, прислушиваясь к писклявому голоску снизу. — Чадо мое. Мечет свинцовые стрелы». Мэри казалось, будто свинцовая стрела пронзила ее щитовидную железу или что-нибудь еще, из-за чего ее настроение окончательно упало, глубоко-глубоко, в ямы, служащие пристанищем для орков. Боже, как ей выйти из этого состояния?..
— Я бегу по дороге. Они гонятся за мной. Когда они уже вконец рассвирепели и готовы вот-вот схватить меня, я швыряю переносную яму…
Переносную яму?
Мэри свесилась с кровати, чтобы лучше слышать.
— Я прыгаю в яму и задвигаю крышку. Р-раз — и меня как не бывало!
«Мне бы такую штуковину… — подумала Мэри. — Каждый день забиралась бы в нее с половины пятого».
— Эллиот, в переносной яме можно оставаться не больше десяти миллициклов.
«На работе мне хватало бы ее и на десять минут, — мечтала Мэри. — И еще чуть-чуть потом, в случае автомобильной пробки».
Она рывком спустила ноги с кровати, твердо намереваясь встретить приближающийся вечер без тревоги и страха.
Где же ей найти романтическую любовь?
Где же тот настоящий мужчина, который наконец-то изменит ее жизнь?
Он ковылял вниз по дороге. Теперь здесь было тихо, преследователи убрались восвояси, но все равно долго в такой атмосфере ему не протянуть. Земное притяжение его доконает — позвоночник деформируется, мышцы размякнут, и потом в какой-нибудь канаве найдут его останки, похожие на раздавленный кабачок. Ничего не скажешь, достойный конец для галактического ботаника.
Дорога круто пошла под уклон, и он направился по ней к мерцающим внизу огням городка. Он проклинал эти огни, заманившие его в западню и продолжавшие манить и теперь. Чего ради он спускается к ним? Почему зудят кончики пальцев и снова трепещет сердце-фонарик? Неужели там, среди чужих для него существ, он найдет сочувствие и помощь?
Дорога кончилась, упершись в низкий кустарник. Стараясь двигаться бесшумно, инопланетянин углубился в него, пригнув голову и прикрывая рукой вспыхивающее сердце-фонарик. Вспышки становились все чаще и все ярче, старый ботаник мысленно отругал и его.
— Фонарик, — сурово закончил он свою отповедь, — тебе только на велосипеде место, и то сзади.
Прямо перед ним были странные сооружения землян. На поверхности земли их удерживала гравитация; разве можно сравнить их с милыми его сердцу плавающими террасами планеты, имя которой…
Он запретил себе пускаться в воспоминания. Мысли о доме причиняли невыносимую боль.
Желание заглянуть в окна-огоньки овладевало им все сильнее. Спотыкаясь, инопланетянин выбрался, наконец, из кустов и начал спускаться с крутого песчаного склона, длинные пальцы его ног чертили на песке странные узоры.
Перед ним ограда, которую нужно преодолеть. Вот так… прекрасно… Когда у тебя на руках и ногах такие длинные пальцы, преодолевать такие преграды сущий пустяк.
Словно вьющаяся лиана, забрался он на ограду, но, перевалившись на другую сторону, потерял равновесие и полетел спиной вниз, нелепо размахивая руками. Шлепнувшись на другой стороне, он покатился по газону, как тыква.
«Зачем я здесь? Я просто сошел с ума…»
Дом землян поднимался перед ним до ужаса близко, его огни и тени плясали прямо перед его глазами. Зачем сердце-фонарик завлекло его сюда? Ведь дома у землян такие нелепые, карикатурные…
Но тут он ощутил рядом с собой что-то ласковое, дружелюбное, приветливое.
Он повернулся и увидел огород.
Ботва на грядках приветливо шевелилась; чуть не зарыдав от радости, инопланетянин бросился к грядкам и обнял артишок.
Укрывшись между двух грядок, он стал совещаться с овощами. Они настаивали на том, чтобы он подошел к кухне и заглянул в окно, но ему этот совет пришелся не по душе.
«Все мои злоключения от того, что меня тянуло заглянуть в окна, — мысленно ответил он растениям. — С глупостью чем раньше кончишь, тем меньше потеряешь».
