Инопланетянин - [15]

Тем временем Эллиот доставал с кухонных полок все необходимое для своего излюбленного завтрака.

— Вафли — мое фирменное блюдо! — похвастался он, замешивая бездрожжевое тесто. — Пробовал когда-нибудь?

На глазах у видавшего виды ботаника один за другим возникали таинственные предметы, не имевшие отношения к космическим полетам. Он наблюдал, и огромные глаза вращались, фиксируя детали загадочных приготовлений, в результате которых образовалось длинное щупальце клейкого месива, протянувшееся с полки буфета до самого пола.

Гарви быстрехонько, словно влажной шваброй, слизал языком разлитое тесто, остатки которого Эллиот пытался запихнуть в вафельницу.

— Ну вот и все. Уже печется.

Космическое чудище, поводя носом, прошлепало к вафельнице. Пахло восхитительно, словно от гигантской «М&М».

Эллиот извлек испеченную вафлю и стал заглядывать на другие полки.

— Вот сироп, масло, консервированные фрукты… А не полить ли сверху взбитыми сливками?

Ботаник так и подскочил на месте — внезапно сильно запахло озоном, а из баллончика в руках мальчика вырвалась белая струя.

— Не бойся, это вкусно. Пальчики оближешь.

Эллиот украсил взбитые сливки лепешечкой «М&М» и протянул вафлю космическому скитальцу.

— Это вилка. Умеешь ей пользоваться?

Древний исследователь внимательно посмотрел на сверкающие зубцы. Лучший образец механической обработки металла из всего виденного им в доме. Он вспомнил матовое сияние корабля. Верно, предмет с четырьмя отростками, прикрепленными… К чему же? На какой-то миг в сознании мелькнул и исчез образ готового устройства, которое его спасет.

— Эй, у нас этим едят! Видишь? Вот так, как я…

Изрядно помучившись, инопланетянин наконец выковырял «М&М». Проглотив конфетку, он приступил к белой массе, пробуя неожиданные химические соединения, формулы которых тут же, по мере того, как ученый углублялся вилкой в эфемерное, точно пена, лакомство, расшифровывались внутренним анализатором. Потрясающий, поразительный эффект…

— А как насчет молока? Вот, держи стакан.

Жидкость заплясала, выплескиваясь на пальцы; форма рта инопланетянина не была рассчитана на земные стаканы, поэтому большая часть молока пролилась ему на грудь, ручейком стекая над сердцем-фонариком.

— Эх, какой же ты недотепа!

Тыкая вилкой в хрустящее угощение, старый путешественник не отводил глаз от зубцов. Четыре острых отростка, звенящих «вжик, вжик, вжик…»

— Что случилось? Мне вдруг стало так грустно из-за тебя.

Словно неведомая могучая волна подхватила и закружила Эллиота. Необъяснимые чувства переполняли мальчика, будто он лишился чего-то несказанно прекрасного, что должно было всегда принадлежать ему.

«Вжик, вжик, вжик…»

Древний натуралист, закрыв глаза, погрузился в пучину Высшего Знания. Найдется ли в бескрайней Вселенной ухо, которое прислушается к песне четырех зубцов? И как это осуществить? Не может же такой миниатюрный инструмент исторгнуть волны, способные пересекать галактики. Ученый горько сожалел, что в свое время не прислушивался к беседам навигаторов и связистов, которые смыслят в этом куда лучше, чем он.

— Пора повеселиться, — сказал Эллиот, стряхнув нахлынувшую грусть, и взял жутковатой наружности пришельца за руку. — Пойдем…

Длинные, похожие на корни, пальцы сплелись с его пальцами. Эллиоту показалось, что рядом с ним совсем маленький ребенок, но тут его накрыла и понесла на гребне новая волна, волна, в которой было все — и тайны мироздания, и космические законы, — и Эллиот осознал, что пришелец намного старше его, несравнимо старше. Внутри у мальчика что-то изменилось, слегка качнулось, как качается гироскоп, который всегда возвращается к исходному положению. Не в силах постичь пронизавшего его вдруг ощущения, что он тоже дитя звезд и никогда-никогда никого не обижал, Эллиот растерянно заморгал.

Он повел неуклюже переваливавшееся существо к лестнице. Гарви трусил следом, зажав в пасти свою миску на случай, если по дороге подвернется что-нибудь достойное того, чтобы заполнить ее.

Процессия пришла в ванную. Эллиот подвел инопланетянина к зеркалу — интересно, как посмотрит это нелепое существо на себя со стороны?

— Видишь? Это ты!

Ветеран-звездопроходец посмотрел на себя в примитивном отражающем стекле землян. Его гордости — сложнейшего и хитроумного органа установления контакта, радужным нимбом сияющего и переливающегося вокруг головы, не было видно! В результате лицо полностью утратило красоту.

— Смотри, вот это рука… — Эллиот покрутил своей верхней конечностью. Галактическое создание последовало его примеру, расчленяя сложнейшее движение на простые составляющие, выводя мелькающими пальцами формулы сверхскоростных полетов, кратчайших межзвездных маршрутов и космических прогнозов.

— Тебе бы фокусы показывать… — Эллиот изумленно хлопал глазами; он — это было характерно для землян — просто старался уследить за пальцами вместо того, чтобы постичь тайный смысл жестикуляции. «Да, интеллект на уровне огурца», — отметил про себя многомудрый ученый.

— А отсюда берется вода, — изрек Эллиот, поворачивая краны. — Это — горячая. Это — холодная. Здорово, да? Там, откуда ты взялся, есть водопровод?