Иногда я лгу - [15]

– Да, – отвечает Пол.

– Вам известно, куда она направлялась?

– Нет.

– Но вы видели, как она уехала?

– Да.

Я слышу долгий, протяжный вздох.

– Вскоре после того, как «скорая» привезла вашу жену в больницу, двое наших коллег приехали к вам домой. Но вас там не застали.

– Я отправился ее искать.

– Пешком?

– Ну да. А утром, когда они явились опять, я был дома.

– Значит, вы знали, что накануне вечером к вам приезжали полицейские?

– Э-э-э… на тот момент еще нет, но вы ведь сами только что сказали, что…

– Сотрудников, с которыми вы говорили вчера утром, послали сообщить, что ваша супруга в больнице. А вот первый наряд поехал к вам после того, как к нам позвонили и сказали, что вы с ней прямо на улице устроили жуткий скандал.

Пол ничего не говорит.

– Если вы не знали, куда поехала жена, то где собирались ее искать?

– Я выпил, в конце концов, было Рождество. Не в состоянии рассуждать логично, немного побродил вокруг…

– Вижу, у вас перевязана рука. Что случилось?

– Я не помню.

Он лжет, я это точно знаю, только вот почему?

– Мы говорили с персоналом, дежурившим вечером, когда вашу жену сюда привезли. Врачи утверждают, что некоторые повреждения она получила еще до аварии. Вы не в курсе, откуда они могли у нее взяться?

Какие еще повреждения?

– Нет, – отвечает Пол.

– Вы не видели ни отметин у нее на шее, ни синяков на лице? – спрашивает женщина-полицейский.

– Нет, – повторяет он.

– Ну что ж, я вижу, нам лучше поговорить в более интимной обстановке, мистер Рейнольдс, – произносит детектив, – вам придется проехать с нами в участок.

В палате воцаряется тишина.

Недавно

Четверг, 20 декабря 2016 года, утро

– В общем, мне удалось заказать вам столик в «Лэнхеме», знакомые помогли.

– Здорово. А зачем? – спрашивает Мэтью, не отрываясь от монитора компьютера.

До эфира осталось меньше десяти минут, и практически все, в том числе и Мадлен, уже в студии.

– Для бранча, – отвечаю я.

– С кем?

Он поднимает глаза и наполовину переключает на меня свое внимание. Я вижу, как меняется выражение его лица, когда он видит мое новое платье, макияж и волосы, приобретшие форму благодаря фену и массажной щетке. Он немного выпрямляется на стуле, и его левая бровь оценивающе приподнимается, выгибаясь дугой. Интересно, не ошиблась ли я, полагая, что он гей?

– С сегодняшними нашими гостями – дамами за пятьдесят. Мы говорили об этом на прошлой неделе, – отвечаю я.

– В самом деле?

– Ну да. После эфира вы собирались их куда-нибудь сводить и поговорить о планах на будущее.

– О планах на будущее?

– Сказали, что мы должны встряхнуться и взять на вооружение более передовой подход.

– Не помню, чтобы я что-то подобное говорил.

Так оно и есть. Когда Мэтью охватывают сомнения, я накрываю его новой лавиной тщательно отрепетированных слов:

– Они полагают, что вы встретитесь с ними сразу по окончании выпуска, но если хотите, я могу принести им извинения и все отменить.

– Нет-нет. Теперь я действительно припоминаю. Мадлен тоже с нами поедет?

– Нет, только вы и наши гости. – Мэтью хмурится. – Чтобы они могли откровенно рассказать, что получается хорошо, а что не очень.

Эту часть своей речи я не репетировала, но слова срываются с губ сами собой и делают свое дело.

– Ну хорошо, думаю, в этом действительно есть смысл. В три часа у меня сеанс физиотерапии, поэтому сразу после обеда мне придется пулей мчаться домой.

– Разумеется, босс.

– И сейчас к нам в студии «Кофейного утра» присоединяется Джейн Уильямс, редактор самого популярного британского журнала «Савуар-Фер», а также писательница и телеведущая Луиза Форд. Мы будем говорить о женщинах за пятьдесят, работающих в средствах массовой информации, – говорит Мадлен и делает глоток воды.

В кои-то веки ей в студии так же неуютно, как и мне. Чтобы успокоиться, не вскочить и не выбежать из крохотного темного помещения, я что есть сил вонзаю под столом ногти в коленки.

Вчера вечером я завела в «Твиттере» фейковый аккаунт, на это ушло всего пять минут, пока Пол принимал перед сном душ. Выложила несколько фотографий кошек, найденных в Интернете, а когда проснулась, у меня уже было больше сотни фолловеров. Ненавижу кошек. И не понимаю, что хорошего в соцсетях. Точнее, понимаю, но все же для меня остается загадкой, почему такое количество людей тратит на них столько времени. Это же не настоящая жизнь. Просто белый шум. Но я все же рада, что они есть. Мой твит, гласящий «Неужели Мадлен Фрост покидает “Кофейное утро”?» за двадцать минут набрал восемьдесят семь ретвитов, а хештег #ФростВЖопе приобрел огромную популярность. Его придумала Джо.

От непривычного макияжа кожа на лице как-то отяжелела. Красная помада прекрасно подходит к моему новому платью, в этих доспехах, выбранных с особым тщанием, я чувствую себя в полной безопасности. Маска притворства на лице скрывает шрамы и смягчает угрызения совести, ведь все мои нынешние действия нужны только чтобы выжить. Заметив, что я вышла из образа, опускаю глаза и смотрю на свои красные пальцы. Поначалу мне видится на них кровь, но потом до меня доходит, что я просто испачкала их алой губной помадой.

Я прячу под себя руки, чтобы больше их не видеть. Надо сохранять спокойствие, иначе мне ни в жизнь с этим не справиться. До меня вдруг доходит, что я закусила нижнюю губу, что зубы впились в ту же плоть, которую незадолго до этого теребили пальцы. Я разжимаю их и сосредоточиваю все внимание на полупустом стакане Мадлен. Шипение и бульканье газированной воды, которую она держит в руке, будто становится громче, когда глаза преобразуют образ в звук. Я перенастраиваю слух обратно на ее голос и вновь старательно пытаюсь сосредоточиться.