Иногда я лгу - [12]

– Если бы она действительно хотела повидаться, могла бы сначала и позвонить.

– Так ведь она и звонила, несколько раз. Но ты не брала трубку и не перезвонила.

Я вспоминаю, что сестра действительно пыталась сегодня со мной связаться, причем дважды. Первый раз во время моего разговора с Мэтью, будто знала, что у меня что-то пошло не так. Я поворачиваюсь к Полу, но не могу подобрать нужных слов. В этот момент меня в нем все бесит. Как мужчина он все еще привлекателен, но от невзгод, с которыми ему пришлось столкнуться на жизненном пути, выглядит затрапезным и потрепанным, будто когда-то сверкавший, но со временем потускневший кусок серебра. Слишком худ, кожа его будто сто лет не видела солнца, волосы для его возраста слишком длинны, хотя откровенно говоря, он так толком и не повзрослел. По тому, как Пол стиснул зубы, я вижу, что он на меня злится, и по какой-то причине меня это заводит. Секса у нас не было несколько месяцев, с годовщины нашей свадьбы. Может, теперь оно так и будет – удовольствие раз в год.

Я поворачиваюсь к плите, пальцы складываются в знакомую фигуру. Раньше я при нем никогда так не делала, но теперь мне плевать.

– У тебя неприятности на работе? – спрашивает муж.

Я не отвечаю.

– Не понимаю, почему ты оттуда не уходишь.

– Надо, вот и не ухожу.

– Но почему? В деньгах мы не нуждаемся. Ты могла бы попытаться вновь найти работу на телевидении.

Разговор между нами окутывается пеленой молчания, заглушающей слова, которые мы произносим только мысленно, но никогда вслух. Радио погубило его телезвезду. Я упорно смотрю на плиту и начинаю шепотом считать.

– Может хватит, а? – говорит он. – Это же бред.

Я не обращаю на него внимания и продолжаю свой ритуал. Я чувствую, что он не сводит с меня глаз.

 Колесики автобуса все крутятся и крутятся…[2]

В последнее время мы только и делаем, что ссоримся.

Все крутятся и крутятся…

Чем больше я стараюсь удержать от краха наш брак, тем быстрее он распадается.

Все крутятся и крутятся…

Я не из тех, кто плачет, у меня свои способы выразить тоску.

Колесики автобуса все крутятся и крутятся…

Как же мне хотелось бы сказать ему правду.

Весь день с утра до ночи.

В голове само по себе всплывает детское воспоминание. Лучше бы не всплывало.

– С тобой все в порядке? – спрашивает Пол, наконец отходя от двери.

– Нет, – шепчу я, позволяя ему меня обнять.

Это правда, хотя и не вся.

Давно

Понедельник, 16 сентября 1991 года

Дорогой Дневник,

Сегодня был очень интересный день, я пошла в новую школу. Само по себе это не очень интересно, такое со мной происходит часто, но сегодня все было как-то по-особенному, как будто в этот раз наконец-то все получится. Классная руководительница вроде хорошая. Уверена, мама про нее скажет: «Миссис Макдональд любит покушать, да?» Мама так часто говорит, она так дает понять, что человек слишком полный. Мама говорит, что нужно всегда выглядеть как можно лучше, потому что хоть и говорят, что книгу по обложке не выбирают, обычно люди так и делают. Миссис Макдональд старше мамы, но моложе нашей покойной Буси. Она меня просто представила классу, без всяких песен и плясок, не то что другие учителя, а потом сказала сесть. Было всего одно свободное место в самом конце, так что я там и села. Как обычно бывает в новой школе, этот день прошел нормально. Мама говорит, что здесь-то мы уж точно задержимся надолго, но она так и раньше уже говорила.

Они сейчас читают дневник девочки по имени Анна Франк, но начали совсем недавно, так что я пропустила совсем чуть-чуть. Соседка по парте поделилась со мной своей книжкой. Она сказала, чтобы я звала ее Тэйлор, это ее фамилия, а не имя, но, в общем, какая разница. Я заметила на ее пиджаке следы от мела и теперь понимаю, что она из таких, которых остальные ребята не любят.

На домашку нам задали писать в дневник каждый день в течение недели, примерно как Анна Франк, только она вела дневник намного дольше. Самое классное – нам не надо его сдавать, потому что миссис Макдональд говорит, что дневники – это очень личное. Сначала мне вообще не хотелось ничего делать – все равно ведь никто не узнает, но мама с папой внизу опять ругаются, поэтому я передумала и решила все же попытаться.

Не думаю, что мой дневник будет такой же занимательный, как у Анны Франк. Я не очень интересный человек. Миссис Макдональд говорит, что если не знаешь, что писать, нужно просто вспомнить какие-нибудь три правдивые вещи о себе. Она говорит, что каждый может найти эти три вещи, и что быть честным с собой гораздо важнее, чем быть честным с другими. Так что вот эти три вещи, которыми я хочу с тобой поделиться (все три – абсолютная правда):

1. Мне почти десять лет.

2. У меня нет друзей.

3. Родители меня не любят.

Проблема с честностью в том, что от нее хреново.

Моя Буся умерла от рака. Когда она заболела, мы переехали к ней, но лучше ей все равно не стало. Ей было шестьдесят два, кажется, что она была очень старой, но вот мама говорит, что в таком возрасте умирать рано. Раньше я проводила с Бусей много времени, она меня брала во всякие крутые места и всегда внимательно слушала. У нее никогда не было много денег, но на прошлое Рождество она подарила мне этот дневник. Она считала, что если я буду записывать, что думаю и чувствую, мне будет проще справляться с проблемами. Уже почти год прошел, я тогда ее не послушалась и теперь об этом жалею. Эх, надо было записывать все, что она говорила, потому что теперь я уже начинаю забывать ее слова.