Иннокентий III и альбигойский крестовый поход - [16]
Расследование в Ла-Шарите поставило в неловкое положение также аббата монастыря Сен-Мартен в Невере, Рено, которого местные епископы хотели не только осудить, но и сместить. Его адвокат обратился в Рим. Архиепископ Санский, опять-таки не имея бесспорных доказательств, не осудил его как еретика: он передал его досье Папе. Тот отметил, что среди свидетельств против него два действительно серьезных: Рено утверждал, что Христос не воскрес во плоти и что все люди будут спасены, — два признака катаризма. Однако Иннокентий III не спешил выносить приговор: ему казалось, что дело не прояснено до конца и само досье неполное. Не хватало одного существенного документа — оправданий самого обвиняемого: архиепископ Санский забыл отослать его вместе с другими. Папа, тщетно прождав его некоторое время, заявил своему легату во Франции Петру Капуанскому, что пока что он недостаточно осведомлен и у него есть серьезные сомнения. В столь деликатном деле надо действовать крайне осторожно. Поэтому он поручил легату повторить расследование и начать весь процесс заново. Если обвиняемый будет уличен, его следует лишить сана и заточить в монастырь — единственное для него средство избежать приступа отчаяния, который бы окончательно вверг его в ересь.
Одновременно с этими двумя духовными лицами епископ Оксерский заодно отлучил как подозреваемых в ереси и несколько бюргеров Ла-Шарите. Те в 1202 г. выразили протест, апеллировали к легату, объявили себя готовыми подчиниться предписаниям Церкви, и легат их оправдал. Этого бюргерам показалось недостаточно: они отправились в Рим жаловаться на методы своего преследователя. Иннокентий дал указание объявить их добрыми и верными католиками; он запретил их беспокоить, пока они ничего не скажут или не сделают против правоверия. Тем не менее епископ Оксерский продолжал их преследовать. Несмотря на запрет Папы, он снова отлучил их, вызвал в Оксер и пригласил туда архиепископа Санского. Поскольку они не явились по вызову, архиепископ заочно осудил их как еретиков. Бюргеры вновь пожаловались в Рим; епископ, со своей стороны, вновь выдвинул свои обвинения, и Папа поручил архиепископу Буржскому еще раз провести расследование и передать результаты ему.
Через четыре года, в 1206 г., произошел новый инцидент. Один из этих горожан, по словам Гуго де Нуайе, признался в своем преступлении, и дело было ясным. Но Иннокентий III и здесь обнаружил в процедуре противоречия и нарушения. Он потребовал, чтобы обвиняемого отправили к нему, опросил его и велел епископу Неверскому и архидьякону Буржскому судить его заново. На мотивировки, которыми он обосновывает свое решение, стоит обратить внимание. «На данного горожанина, — пишет он, — падает сильное подозрение в ереси; тем не менее мы не желаем осуждать его за столь тяжкий проступок. Потребуйте от него поручительства и предпишите ему умеренное покаяние; тем самым вы увидите, идет ли он во тьму или к свету, искренне ли он раскаивается или его обращение лживо. Если вы получите доказательства, что он добрый католик, не позволяйте, чтобы его несправедливо мучили; в противном случае накажите его». Любопытно отметить, что после смерти Гуго де Нуайе в 1207 г. Иннокентий III был вынужден разрешить его преемнику преследовать бюргеров Ла-Шарите. Вместо того чтобы держать обещание, данное легату, они снова стали помогать еретикам и пригласили к себе совершенных, чтобы те даровали им «consolamentum».
В момент, когда альбигойская война донельзя возбудила повсюду фанатизм, в 1211 г., епископ Лангрский вызвал в Бар-сюр-Об как подозреваемого в ереси одного каноника своей церкви, кюре деревни Мюсси. Обвиняемый отказался прибыть, не дав этому никаких объяснений, и апеллировал к Папе. Епископский суд осудил его как не явившегося. Осужденный отправился в Рим; он пожаловался Иннокентию, что судьи не приняли во внимание его апелляцию. Иннокентий отменил приговор, забрал дело у епископа Лангрского и поручил его разбор трем специальным комиссарам. «Вызовите его к себе, — писал он им. — Если он покажется вам виновным, осудите его по всей строгости законов Церкви; но если он невинен, не позволяйте его притеснять». Через два года, в 1213 г., процесс все еще не закончился. Каноник отказался явиться и по вызову папских судей. Но он снова приехал в Рим, на сей раз — чтобы объясниться. Если он не предстал перед епископом и даже перед уполномоченными Папы, — сказал он, — так это из страха смерти, потому что он знал: в этой области набожность правоверных столь неистова, что они всегда готовы предать огню не только отъявленных еретиков, но и просто подозрительных. Вот почему он умоляет Папу принять его оправдания и не допустить, чтобы его продолжали злобно преследовать, как это делалось до сих пор. Иннокентий III снова приказал, чтобы обвиняемый предстал перед судьями в присутствии епископа Лангрского и чтобы были приняты все меры, гарантирующие ему безопасность по дороге туда и обратно. О дальнейшем сведений у нас нет: чем завершился этот процесс, неизвестно.
