Инквизитор - [8]

Чейз молчал, уставившись на иконы. В его ангельских глазах я больше не видел радости, не видел задора. Их огонь погас. Чума не забрала его жизнь, но сломила лучше любой пытки.

– Чейз, скольких ты убил за последний месяц?

– Четырех, – послышался глухой ответ. – Еще задушил двух младенцев. На них были проклятия ведьмы. Они не хотели кричать при рождении.

Я вспомнил свое последнее убийство. Кровь стекала с меча, падая на промерзлую землю и едва дымясь перед тем, как растаять. Ведьме было восемь.

«Он скоро умрет».

Надия провела тонкими пальчиками по его щеке и резко отпрянула. Она понимала, я понимал.

– Я не хотел, – сказал Чейз.

– Чего не хотел?

– Посвящать себя Богу.

Я прокрутил железный обруч на своем запястье. Теперь мне приходилось носить его с собой постоянно.

– Почему же тогда стал священником?

Чейз отвернулся, в его глазах мелькнула боль. Больше он ничего мне не сказал.

На следующее утро мне сообщили, что отец Чейз повесился. Я не удивился и даже не загрустил. Казалось, его жизнь давно уже закончилась, все просто ждали, когда же он сам это осознает.

Рафаэль говорил, что его прокляла ведьма, что все это – результат еретического учения. Оно губит хороших людей. И толпа ревела, выплевывая свою ненависть и злость вслед удаляющемуся гробу. Они не скорбели по Чейзу, его просто забыли. Проклятие ведьмы – по-другому церковь это представить не могла. Чтобы священник покончил жизнь самоубийством, да еще таким ужасным способом… Уж лучше получить от его смерти выгоду. Чейз не умер напрасно.

– Вы поверили в версию с проклятием?

– Такое проклятие разгуливало рядом со мной.

И все же… Это был первый раз, когда я усомнился в действиях церкви. Нет, я все так же верил в общее благополучие и дьявольское зло, но не мог отрицать очевидного. Это было бы игнорированием простейшей логики, а я еще не настолько сошел с ума.

* * *

«Адам, ты должен уйти».

– Куда я уйду? И зачем?

Нелегко спорить с призраком, особенно если этот призрак настолько упрям. Надия редко повышала голос, но когда это случалось, мне хотелось рвать волосы на голове.

«Ты же видишь, что происходит! Он обманул тебя! Он всех обманул! Ведьмы не накладывали на него проклятия, Чейз повесился сам!»

Я сердито оглянулся на нее, мне хотелось продолжить чтение. Но это было невозможно. Когда Надия хотела моего внимания, она всегда его добивалась.

– Прекрати! Замолчи! Все ты лжешь! Ты – ведьма! Такая же тварь, как и они! Лгунья! Лгунья…

В темных глазах призрака мелькнул гнев. Она пролетела по комнате, едва не столкнувшись со мной, но растаяла за мгновение до толчка. Я судорожно вздохнул. Книга не читалась.

– Прекрати так делать, – почти вежливо попросил ее я.

Надия уселась на моей кровати, скрестив руки на груди. Ее бровь слегка дергалась от ярости. Я понял, что больше не смогу читать, и решил прогуляться по городу.

Он казался мне тонущим кораблем. Купаясь в холодах и морозах, земля покрылась коркой льда и снега. Я шел, падая в сугробы, и ни о чем не думал.

Надия, все еще возмущенная, летела вслед за мной, периодически исчезая и вновь появляясь. Мне было все равно. Даже если это был призрак, она оставалась ведьмой. Я ненавидел ее.

«Это твоя вина. Все, что случилось. Ты виноват».

Мимо пробежали дети. Они весело бегали по только что выпавшему снегу, утопая в нем коротенькими ножками, и смеялись, смеялись… А потом одна девочка зарыдала и вырвалась из общей толпы.

– Ведьма! Ведьма! – кричали ей вслед мальчишки.

Девочка споткнулась и рухнула лицом в грязь прямо передо мной. Она подняла большие испуганные глаза на меня и пораженно ойкнула. Не знаю, видела ли она когда-нибудь священника. О том, как я выглядел в тот момент, мне было неизвестно.

Слезы катились по ее раскрасневшемуся лицу. Я опустился перед ней и поднял с земли. Она даже не пыталась отряхнуть летнее короткое платьице. Отчего ребенок гулял зимой в летней одежде? Я не знал, не хотел знать.

– Ведьма! Ведьма! – продолжали улюлюкать дети.

– Пойдем! – Я взял девочку за руку и повел ее прочь от толпы.

Увидев во мне защитника, она льнула к моим ногам, словно потерянный котенок. Была ли у нее семья?.. Мы зашли за угол дома, где нас не могли видеть люди. Мне пришлось опуститься на колени перед ней, чтобы утереть мокрые горячие слезы. Она улыбнулась мне.

«Ведьма, ведьма…»

Я осторожно провел тыльной стороной ладони по ее щеке и в следующее мгновение переломил ей шею. Она обмякла в моих руках, маленькое тельце, в котором еще секунду назад билась жизнь.

Громкий крик Надии пролился на снег. Она билась и плакала, но исправить ничего не могла. Я чувствовал удовлетворение. Мне хотелось сделать ей больно. Усадив девочку на снег и прислонив ее спиной к стене дома, я быстро покинул то место и вернулся в церковь.

«Это твоя вина, Адам».

– Я знаю.

* * *

Надия стала кричать на меня постоянно, изливая весь свой яд и ярость на мою и так больную голову.

«Рафаэль лжет! Он – грешник!»

– Это ведьмы – зло! Хватит!

Кричать на несмолкающего призрака было глупо и бесполезно. Но я не мог иначе, наверное, что-то во мне тоже сломалось. Так же, как в Чейзе.

«Ты ничего не знаешь о нас! И все равно ненавидишь! Почему? Почему, Адам?»