Инквизитор - [12]

* * *

Стояла жаркая ночь июня. Прошло несколько недель со смерти отца, я уже практически перестал о нем думать. Должно быть, мне полагалось чувствовать боль от утраты или хотя бы грусть, хоть что-нибудь. Но, видимо, когда убиваешь такое количество людей, смерти близкого человека недостаточно, чтобы пробудить тебя к жизни. Да и к тому же мы с отцом уже давно не были друг другу дороги.

Рафаэль наблюдал за мной все время, я чувствовал его ястребиный взгляд повсюду, каждое слово, произнесенное мной, подвергалось проверке, мне приходилось думать над каждым движением, каждым действием. Он приказал мне чаще ходить на проповеди в Круг. В этот раз я решил послушаться его. Страх говорил во мне, а долгое отсутствие Надии подвергало опасности мой разум вновь. Поэтому мне оставалось только согласиться на уговоры Рафаэля.

К тому времени я почти месяц не посещал подземелье. Здесь ничего не изменилось. Все те же мокрые холодные каменные стены, крысы, шныряющие под ногами, и затхлый запах. Здесь не было жизни, живыми заключенные выходили отсюда только для смерти, и облегчение читалось в их глазах.

Отчего-то в тот день там почти никого не было. Не знаю, как я оказался в крыле для заключенных. Я искал Надию. Она молчала и не показывалась.

Пустые грязные клетки, омытые чужой кровью, разевали на меня свои пасти. Открытые решетки чернели узкими проходами. Вдалеке я услышал крики. Мне не хотелось слушать, я уже развернулся, чтобы уйти. Но призрак перегородил мне узкий проход. Надия смотрела на меня виновато и в то же время требовательно. Я не хотел ее слушать, дрожь пробежала по моей спине. Мне захотелось оказаться далеко-далеко и от этого места, и от женских криков, и от взгляда мертвой ведьмы.

«Адам, пожалуйста…»

Мне показалось, что я ослышался. Чтобы призрак кого-то о чем-то просила? Такое случалось не каждый день. Но в этот раз ей не удастся меня убедить, думал я. Мне было нетрудно представить, каким пыткам подвергают пойманную ведьму.

«Адам!»

Я проигнорировал ее голос, направляясь к крутой лестнице. Я старался заглушить голос Надии в своей голове, но оставалось единственное, что мне не удалось заставить замолчать. Собственное бешено стучащее сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Мне было страшно так, как никогда прежде не было.

Я почувствовал появление Надии за спиной, почувствовал взгляд ее темных глаз. Мне захотелось спрятаться от него, закрыться руками, исчезнуть, как могла исчезнуть она.

«Адам! Хватит убегать! Остановись!»

Я зажал ладонями уши и упорно продолжил шагать. Казалось, кровь, бегущая по телу, должна была уже разорвать меня на части.

«Трус!»

Слово резануло острием ножа. Я развернулся и встретился глазами с Надией. Она смотрела с разочарованием, с глубокой скорбью и презрением. Презрением ко мне. Никто никогда не разочаровывался во мне так, как она. Но, если подумать, до этого момента никто и не верил.

Я не помнил, как меч, пристегнутый к моему поясу, оказался в руках. Как побелели костяшки пальцев, сжимающих стальной эфес, как я царапал собственные ладони ногтями от напряжения. В полутьме своего сознания я бежал по черным коридорам, которые смотрели на меня словно на предателя. До меня донесся звук ломающейся кости. Гадко, жутко! Я почувствовал отвращение ко всему этому, к пыткам, к издевательствам.

Солдат было двое. Они были слишком заняты, выкрикивая ведьме вопросы, на которые она не даст им ответы. Мне не стоило труда подобраться к ним сзади. Первый удар пришелся на солдата слева. Он даже не узнал, что случилось. Лезвие почти полностью раскололо его череп, обрушившись посередине, дробя кости. Второй солдат обернулся, и истинное, почти детское, удивление отразилось на его лице. Он узнал во мне инквизитора. Мгновением позже ему пришлось схватиться за горло, из которого фонтаном брызнула кровь. Солдат повалился на землю, издавая булькающие звуки, прощаясь с жизнью.

Только тогда сознание вернулось ко мне. Я в бессилии осел на пол и отполз к другому углу клетки. Поджав под себя ноги, я разглядывал свои руки. Раньше они красились сажей и копотью. Сейчас умылись кровью. Кровью моих братьев. Хотя, кого я обманывал? Никакие они мне не братья.

Просидев так, кажется, несколько часов, я сумел наконец поднять глаза на измученную ведьму. Ее руки были прикованы цепями к стене, она практически не могла шевелиться. С первого взгляда на неестественное положение ее руки можно было сказать, что кисть у нее сломана.

К тому моменту она уже пришла в себя и теперь испуганно жалась в угол камеры, стараясь укрыться от моего взгляда. Ее заплаканные глаза с ужасом смотрели на меня, не зная, за кого принимать. Враг я или спаситель? Мне бы и самому хотелось это понять.

Я поднялся и на негнущихся ногах направился к ней, по пути подбирая окровавленный меч. Ведьма забилась в истерике, сильнее калеча сломанную руку, и замотала головой. Темные волосы разметались по ее лицу, смоченные собственной кровью.

Я замахнулся мечом. Он показался мне невероятно тяжелым, хотя в любой другой момент я мог удерживать его равновесие на двух пальцах. Послышался железный лязг, так неприятный слуху, и оковы разошлись, давая свободу.