Инквизитор. Охота на дьявола - [91]

— Вести? — с безразличием отозвалась она. — Разве для меня еще существуют вести? Я умерла для этого мира, этот мир умер для меня…

— Скажите, к вам никто не приходил?

— Ко мне?!

Если бы она не разучилась смеяться, она бы рассмеялась.

— Кто может прийти ко мне? Призраки? Тени умерших?

— Нет, — покачал головой Бартоломе. — Ваш муж.

— Вы… его отпустили? — Бартоломе увидел, что у доньи Анны задрожали руки.

— Нет, но…

— Вы обещали мне, что он не придет! — с горечью напомнила она.

— Поверьте мне, если бы он находился в моих руках, я бы его ни за что не выпустил!

— Значит, он бежал из тюрьмы?

— Похоже, он никогда там не был.

— Но как же арест, допросы? — растерянно спросила она.

— Не знаю, каким образом, но ему удалось подсунуть вместо себя другого, невинного, человека.

Донья Анна закрыла лицо руками.

— Я знала, — прошептала она, — я предчувствовала… Еще не выкован замок на дверь, что удержит де Гевару… Еще не свита веревка, которой можно связать ему руки… Еще не выросло дерево, чьи поленья пойдут ему на костер… Боже! Неужели силы зла настолько всемогущи, что им нельзя противостоять?!

— Можно, — ответил Бартоломе. — И я попробую.

— Это бесполезно, — опустила голову донья Анна.

— Отчего же? Он еще не пришел к вам, но… Я не хочу вас пугать, но он придет. Я в этом уверен! Значит, стоит только подождать его… Устроить засаду…

— Вы хотите сказать, что здесь, в моей спальне, будут находиться солдаты?

— Куда ведет эта дверь?

— В комнатку моей служанки.

— Из нее нет другого выхода?

— Нет.

— В таком случае, она прекрасно подойдет для того, чтобы там спрятаться.

— Простите, но я не хотела бы видеть здесь чужих… Боюсь, это будет для меня мучительно… Я привыкла к одиночеству, любое общество утомляет меня…

— Успокойтесь, дочь моя. Стражников вы не увидите. К несчастью, от них мало толку. Караулить дьявола… простите, вашего мужа, буду я сам.

— Нет! — пролепетала донья Анна. — Нет, нет, нет!

— Почему? — удивился Бартоломе. — Вы не хотите мне помочь? В конце концов, дочь моя, речь идет о вашей же безопасности!

— Не в этом дело, — возразила донья Анна. — Моя жизнь — догоревшая свеча. Она ничего не стоит. Но вы подвергаете себя смертельной опасности.

— Де Гевара так ужасен? — попытался усмехнуться Бартоломе.

— Да! Там, в трибунале, нечистая сила не имеет власти, но здесь, здесь — другое дело! Здесь сотни бесов стоят за его спиной! Что вы можете противопоставить им?

— Только свою отвагу! — ответил Бартоломе. — Ждите меня сегодня вечером!

Часть пятая Человек предполагает, а Бог располагает

Бартоломе не смог бы сказать, действительно ли путь к дому де Гевары проходил мимо дома Долорес, или же он сам, не задумываясь, шел привычной дорогой, и ноги сами принесли его сюда. Тем не менее, факт оставался фактом, он стоял перед знакомой дверью и, запрокинув голову, смотрел на слабо освещенные окна второго этажа. Рядом был верный Санчо.

— Вы не передумали, хозяин? — с надеждой в голосе спросил слуга.

— Передумал? С чего ты взял?

Этой ночью они должны были устроить засаду на дьявола. Санчо сперва посмеивался над затеей своего господина, а когда понял, что тот не шутит, сник и загрустил. Очевидно, предстоящая встреча с нечистой силой, пусть даже и не вполне вероятная, не приводила его в восторг.

— Санчо, — сказал Бартоломе, — отправляйся к донье Анне и жди меня там. Я буду через полчаса.

— Может, вам не стоит задерживаться? — робко возразил слуга.

Бартоломе был слишком поглощен своими мыслями, чтобы заметить, как побледнел паренек, которому вдруг предложили полчаса провести в одиночестве (если не считать безразличной ко всему доньи Анны) в доме колдуна, куда, к тому же, в любую минуту может собственной персоной явиться черт.

— С каких это пор ты стал подавать мне советы? Делай, как я сказал!

Санчо уныло поплелся прочь.

Бартоломе негромко постучал. Ему открыла Долорес.

Долорес уже привыкла к двум обличьям Бартоломе. Иногда он был суровым, строгим монахом, иногда — изящным кабальеро. Бартоломе знал, что она свободнее чувствует себя с ним, когда он выглядит как человек вполне светский. Очевидно, тогда она забывала о разделяющей их преграде. Именно таким он и предстал сейчас перед ней: стройным, прекрасным рыцарем. Как обычно, он был в черном. С черным бархатом его камзола контрастировали ослепительно белые кружевные манжеты и такой же воротник.

Он не знал, что ей сказать. Ему просто хотелось, чтобы перед сражением с нечистой силой хоть один человек пожелал ему удачи.

— Что случилось? — с тревогой спросила Долорес, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Что еще случилось?

Бартоломе всегда поражался ее способности ощущать малейшую перемену в его настроении, словно между ними существовала невидимая, но прочная связь. И уж, тем более, сейчас ему не удалось бы скрыть свое волнение. Бартоломе знал, что может играть на равных с прожженными негодяями и лжецами, но ему никогда не удастся обмануть эту девочку с простым и чистым сердцем. Свое появление здесь он мог объяснить только желанием немедленно видеть ее, потому что, возможно, это их последняя встреча, и остается ему только одно — рассказать всю правду.