Инквизитор. Охота на дьявола - [80]

— Твоя душа принадлежит мне! — сказал он. — Ты всегда принадлежала мне! Вся твоя жизнь, от начала и до конца, была служением мне. Я пришел взять то, что по праву мое!

— Конечно, — пролепетала она, — я грешила… Но я слишком молода, чтобы умирать… Я думала, у меня есть еще время, чтобы покаяться…

— Покаяться? Нет! Ты умрешь без покаяния, и душу твою ожидают адские муки! Я не дам тебе ни одного мгновения! Ты уйдешь сейчас и со мной!

— Подожди немного, — лепетала она. — Зачем же так сразу? А если я буду служить тебе? Буду слушаться каждого твоего слова? Чего бы ты хотел, сатана?

Донья Люсия уже поняла одно: дьявол, который явился к ней, без сомнения, был дьяволом-инкубом, дьяволом-мужчиной, а значит, у нее был шанс повлиять на него и отстоять свою жизнь. Она верила, на свете не существует мужчины, который устоял бы против ее чар. Во всяком случае, так всегда было раньше… И, в конце концов, любой дьявол должен быть не только жестоким, но и сладострастным.

Она рискнула приподняться и обнять колени чудовища.

— Я буду твоей рабой, — умоляла она. — Я исполню все, что ты пожелаешь. Я заложу свою душу, отдам тебе свое тело… Я твоя, твоя всецело…

Она льнула к нему, прижималась нежной щекой к его когтистой лапе. И она почувствовала, как по его мерзкому волосатому телу волной прокатила дрожь. Сейчас он растает… Конечно, побывать в объятиях дьявола не слишком приятно, но все же лучше, чем прямиком отправиться на тот свет.

О, как же она ошибалась! Дьявол вдруг резко оттолкнул донью Люсию.

— Я пришел за тобой! — решительно произнес он и в следующее мгновение накинул на ее тонкую шейку грубую веревку палача.

* * *

Служанка доньи Люсии, симпатичная кареглазая девушка лет восемнадцати-девятнадцати, выглядела страшно подавленной и расстроенной, как человек, впервые в жизни столкнувшийся со смертью. Ее глаза были подозрительно влажными, и горькие капли, казалось, вот-вот потекут по бледным щекам, уголки губ вздрагивали, однако девушка изо всех сил сдерживалась, стараясь не расплакаться.

— Дочь моя, — обратился к ней Бартоломе, — постарайся подробно и точно, по возможности ничего не упуская, изложить мне все, что ты видела в ночь убийства твоей госпожи. У тебя хорошая память, Эрмоса?

— Да, святой отец. Иначе донья Люсия не стала бы держать меня у себя, ведь я могла бы тогда перепутать…

— Что перепутать?

— Не что, а кого, — девушка даже слегка улыбнулась. — Гостей моей госпожи. Я должна была знать, когда придет один, когда другой, когда третий… И я должна была сделать так, чтобы они ни в коем случае не наткнулись друг на друга.

— А, я вижу, ты была не только служанкой, но и наперсницей. Донья Люсия была довольна тобой, Эрмоса?

— Да, — всхлипнула девушка. — Она говорила, что я очень сообразительная.

— Прекрасно. Значит, ты сможешь восстановить в памяти весь вечер, час за часом, минуту за минутой.

— Смогу ли я вспомнить?! Лучше спросите, смогу ли я когда-нибудь все это забыть!

— Я слушаю тебя, дочь моя.

— Да, но… — прерывисто вздохнула Эрмоса. — Мне будет очень трудно… Я не могу об этом говорить… Мне так жаль мою бедную госпожу, так жаль…

Слезинки наконец сорвались с длинных, бархатных ресниц девушки. Она, уже не таясь, вытирала их кружевным платочком, вероятно, доставшимся ей после смерти доньи Люсии.

— Постарайся, девочка, — попросил ее Бартоломе. — Постарайся ради того, чтобы раскрыть преступление. Быть может, твой рассказ поможет мне найти убийцу.

— Его нечего искать! — вдруг выкрикнула Эрмоса сквозь слезы. — Надо только пойти и арестовать его!

— Кого?

— Дона Альваро Велеса, чтобы его черти в аду вечно жарили!

— Ты думаешь, что убийца…

— Я уверена!

— Ты его видела?

— Да, да!

— Где? Когда?

— Я сама отворила ему дверь.

— Постой. Давай все по порядку. В тот вечер…

— Я, как обычно, помогла своей госпоже раздеться…

— Она кого-нибудь ждала?

— Да. Дона Альваро. Он должен был прийти около полуночи.

— Он приходил часто?

— Почти каждую ночь, после того как погиб дон Диего де Аранда. До этого он бывал редко, чаще — дон Диего.

— Кто еще посещал твою госпожу?

— Раньше часто приходил дон Фернандо де Гевара. Иногда — дон Родриго де Маньяра. И еще один торговец, один капитан…

— Встречать их входило в твои обязанности?

— Да. У каждого был свой условный стук. Дон Альваро, например, должен был ударить в дверь три раза, потом чуть подождать и стукнуть еще два раза.

— Сколько было всего таких сигналов?

— Пятнадцать, святой отец.

— И ты никогда их не путала?

— Никогда. Бывало, донья Люсия мне говорила: «Сегодня ты впустишь дона Диего, но больше никому не открывай». И я ни разу не ошиблась.

— У тебя и в самом деле хорошая память, Эрмоса. Итак, ты открыла дверь дону Альваро…

— Да. Как всегда. Он поднялся наверх, в спальню моей госпожи.

— Ты не легла спать?

— Нет. Я же сказала, я всегда должна была быть начеку.

— В ту ночь больше никто не приходил?

— Нет, — покачала головой Эрмоса. — Только дон Альваро.

— И поэтому ты сделала вывод, что это он убил донью Люсию?

— Не только. Видите ли, святой отец, обычно он оставался до утра, но на этот раз он вышел от моей госпожи удивительно скоро, и… у него было такое лицо, такое лицо… Наверно, я даже не смогу передать… Знаете, так должен выглядеть человек, который только что заглянул в ад, или помешался, или совершил что-то страшное-страшное. Я сама перепугалась, увидев его. Он был ужасно бледен. И глаза у него бегали… Он меня даже не заметил… Он бросился вниз по лестнице… Я заперла за ним входную дверь…