Инквизитор. Охота на дьявола - [73]

Кончита возлежала на тахте на куче подушек и с видом пресыщенной римской патрицианки отщипывала виноградинки от пышной грозди, которая свисала из позолоченной чаши, стоящей перед ней на маленьком столике. На вошедшего епископа она обратила внимания не больше, чем на маленькую собачку, прошмыгнувшую вслед за хозяином.

— Дочь моя! — позвал Карранса.

— М-м? — Кончита раздавила виноградинку острыми зубками и потянулась за следующей.

— Ты могла бы, если не встать, то хотя бы повернуться ко мне!

— Могла бы, — лениво согласилась Кончита, — но не хочу.

— Я недоволен твоим поведением.

— Я вашим — тоже. И что с того?

— К примеру, что ты выкинула два дня назад? — обиженным тоном продолжал епископ. Он скорее плакался, чем воспитывал. — Ты подговорила конюха привести слуге, которого я отправил с письмом к настоятелю монастыря святого Бенедикта, вместо смирной лошадки самого строптивого коня из нашей конюшни. Бедняга Хосе вылетел из седла и чуть не сломал себе шею.

— Он сделал хорошенькое сальто, — заметила Кончита. — А шею вовсе не сломал, сломал только два ребра.

— А позавчера? Не знаю, что сделал тебе мальчишка-негритенок, которого я купил по твоему настоянию, но ты приказала повесить его за ноги в нашем парке!

— Ну и что? — пожала плечами Кончита. — Что сделалось с этим черномазым? Жив-здоров, бегает, как и раньше. Он и провисел-то всего четверть часа, не больше…

— Я не хочу, чтобы в моем парке на деревьях болтались висельники!

— А я не хочу, чтобы вы мешали мне развлекаться!

— Вчера, — тяжко вздохнул епископ, — ты повесила мишень на статую Аполлона и два часа упражнялась в стрельбе!

— Во-первых, папочка, я стреляла из арбалета, а не из пушки, — невозмутимо объяснила Кончита. — Ничего с вашим Аполлоном не сделалось: он же мраморный!

А во-вторых, ошибаетесь, папочка, это тоже было позавчера, а не вчера. Вчера я была в фехтовальном зале. И, знаете, кого я там встретила? — Кончита вдруг оживилась и даже приподнялась на локте.

— Не знаю и знать не хочу! Меня куда больше интересует, что ты там делала?

— Какой вы смешной, папочка, честное слово! Вы что, не знаете, что делают в фехтовальном зале? Впрочем, оно и не удивительно… В своей жизни вы посещали только лупанарии[22].

— Кончита!

— Что, папочка?

— Ты переоделась мужчиной и отправилась в фехтовальный зал?

— Не могла же я пойти туда в юбке!

— Если б тебя узнали…

— Ну и что?

— Ты выставляешь меня на посмешище перед всем городом!

— Э, бросьте, папочка. Сильнее, чем над вами смеются сейчас, смеяться уже не будут. Сильнее некуда. Но если вы будете мне надоедать, я еще не то сделаю!

— Бог послал мне наказание, — вздохнул епископ.

— В моем лице? — рассмеялась Кончита. — Э, полно, папочка! Если б не я, кто скрашивал бы вашу старость? Кто избавил бы вас от скуки, тоски и одиночества? — и Кончита щелчком послала виноградинку в сторону епископа.

— Впрочем, — добавила она, — если вы купите мне охотничьего сокола, я никогда больше не буду вешать слуг ни за ноги, ни за шею! Обещаю!

Кончита вдруг проворно спрыгнула с тахты и обняла епископа. Она была на голову выше отца.

— Мой милый, славный папочка, — промурлыкала она, мгновенно превратившись из свирепой пантеры в ласкового котенка, — я буду делать все, как вы скажете, я вас очень-очень люблю, только, пожалуйста, купите мне сокола. Договорились?

— Ладно, ладно, — согласился растаявший епископ. — Я готов подарить тебе саму птицу-феникс, только, ради Бога, никого больше не вешай, по крайней мере, у меня на глазах… Найди себе более невинное развлечение.

— Я уже нашла, — кивнула Кончита, — очень симпатичное развлечение, правда, оно, то есть он, появляется крайне редко… И все из-за вас!

— Кто — он? — насторожился епископ, привыкший к тому, что от дочери можно ожидать любой сумасбродной выходки.

— Отец-инквизитор.

— Знаешь, деточка, — поразмыслив, произнес его преосвященство. — Наверно, я был бы не против, если бы ты… нашла общий язык со столь достойным человеком… Он мог бы многому тебя научить, наставить на путь истинный…

— Не сомневаюсь, не сомневаюсь, — улыбнулась Кончита. — Наверняка он человек знающий и опытный… Только фехтовать не умеет. Но это совсем не важно.

— Фехтовать?

— Ну да. Представляете, папочка, вчера он пришел к маэстро Пагано, одетый как кабальеро, и заявил, что хочет научиться владеть шпагой. Ему будто бы в скором времени предстоит драться на дуэли, и он хотел бы взять несколько уроков…

— Кто? Инквизитор? На дуэли? Что это ты несешь?!

— Вот и я, папочка, подумала то же самое: что это он несет? Но не могла же я обвинять его во лжи! Потому что…

— Потому что сама выдавала себя за мужчину!

— Вот именно!

— Следовательно, он соврал?

— Знаете, папочка, я еще ни разу в своей жизни не встречала священника, который говорил бы правду, а уж я-то на них насмотрелась, сами знаете… Кстати, отцу-инквизитору светская одежда очень идет.

— Любопытно, зачем ему этот маскарад?

— Может, он тоже развлекается? В конце концов, у каждого свои слабости.

— Он тебя узнал?

— Разумеется. Мы с ним очень мило побеседовали.

— Я был бы рад, если б ты поближе познакомилась с братом Себастьяном, — повторил свою мысль епископ.