Инквизитор. Охота на дьявола - [70]

— Отправляйся и арестуй Цербера!

— Да, святой отец! Я пойду и арестую Цербера!

— Собаку дона Фернандо де Гевары!

— По вашему приказу я арестую любую собаку!

— Смотри не перепутай!

— Что вы… мне не впервой! То есть… собаку я должен арестовать впервые… Но, думаю, это не сложнее, чем арестовать преступника…

— Обращайся с псом осторожно. Цербер — очень важный свидетель.

— Доставлю живого или мертвого!

— Не надо мертвого! Только живого! Целого и невредимого!

— Да, святой отец!

Пьяный альгвасил крикнул стражу и отправился на поиски пса. К огорчению Бартоломе, через два часа он вернулся и доложил, что Цербер бежал, исчез, а донья Анна не имеет о его судьбе ни малейшего понятия. Стражники обшарили все окрестные улицы, но собаку так и не нашли.

* * *

Бартоломе задумчиво смотрел в окно. Санчо мог с уверенностью сказать, что его хозяин, погруженный в свои мысли, ничего там не замечает. В такие моменты Санчо, обычно довольно развязный, старался не беспокоить инквизитора, во избежание неприятностей. А какими прихотливыми путями следуют мысли Бартоломе, этого Санчо и представить себе не мог. Он знал только одно: в конечном счете, ему придется выполнять какое-нибудь совершенно неожиданное поручение. Санчо был готов к тому, что хозяину может прийти в голову все, что угодно, и потому не слишком удивился, когда инквизитор произнес:

— Мне нужна собака.

— Какая еще собака?

Бартоломе не ответил. По всей видимости, он даже не заметил, что свою последнюю мысль он произнес вслух.

— Сейчас? — снова спросил Санчо.

— Как можно быстрее, — отозвался Бартоломе, все так же обращаясь скорее к самому себе, чем к слуге.

Санчо разочарованно вздохнул, но отправился исполнять приказание. Через полчаса он вернулся с рыжим щенком подмышкой. Лохматый песик удивленно вертел головой, но как будто ничуть не боялся.

— Нашел, — удовлетворенно объявил Санчо. — Подойдет?

— Что? — Бартоломе обернулся с недовольным видом человека, которого оторвали от дел.

— Вы просили собаку, — напомнил слуга.

— Кого ты приволок, черт побери?!

— Ну уж, простите, ничего лучшего я не нашел! Я поймал его на соседней улице. По крайней мере, он не кусается и вообще довольно симпатичный. Правда?

— Идиот! Мне нужен Цербер!

— Может, и дюжина чертей в придачу? Да вы спятили, хозяин! Отправляйтесь за ним в преисподнюю сами! А меня даже не просите!

Тут Бартоломе вдруг искренне расхохотался, чем и в самом деле вызвал у Санчо подозрения, что его хозяин сегодня не в себе.

— Может, мы как-нибудь обойдемся без адского пса? — осторожно поинтересовался слуга.

— Только в том случае, если не найдем его.

— И как же вы собираетесь его искать?

— Не я, а ты, — насмешливо поправил Бартоломе. — Для начала ты пойдешь в дом де Гевары и постараешься выяснить…

— Если вы полагаете, что вход в ад находится именно там, то, я думаю, вы все-таки ошибаетесь. А если он вправду там — я туда не полезу!

— Глупый, глупый Санчо, — улыбнулся Бартоломе. — Цербер — это борзая собака дона Фернандо де Гевары. Он белый, белый с черными пятнами. Он мог сбежать, потеряться… Может быть, кто-нибудь взял его себе. Может быть, его продали вместе с остальным имуществом де Гевары. А, может быть, он все еще бродит вокруг дома и ждет возвращения хозяина. Он мне нужен. Найди мне его, Санчо.

Санчо задумчиво поскреб затылок и заметил, что разыскать пса едва ли возможно.

— Я знаю, — вздохнул Бартоломе. — Очень жаль, если Цербер пропал.

— А с этим что делать? — Санчо потрепал по загривку рыжего щенка, который уже беспокойно вертелся и вырывался из рук.

— Отнеси туда, где взял! Я разрешаю тебе украсть только одну собаку — Цербера! Всех прочих оставь в покое!

— Как прикажете, хозяин.

— Убирайся!

* * *

Бартоломе остановился у входа в длинный, просторный зал. Кроме самых разнообразных шпаг, рапир, кинжалов, развешанных по стенам, здесь не было ничего, не было и никакой мебели.

В этом свободном пространстве десяток юношей, разбившись на пары, наносили друг другу и отражали удары рапирами, на концы которых надевался «башмачок» — наконечник, закрывающий острие. А распоряжался всем этим долговязый, смуглый итальянец.

Прежде чем войти, Бартоломе убедился, что среди молодых дворян нет ни дона Родриго, ни дона Аугусто, ни дона Альваро: они, надо полагать, очень удивились бы, увидев инквизитора в светском наряде. Впрочем, один худощавый, подвижный юноша показался Бартоломе знакомым. Приглядевшись, Бартоломе решил, что его опасаться не стоит. «Этот меня не выдаст, — сказал он себе, — он такой же местный дворянин, как и я».

— Какого черта?! — поинтересовался итальянец, заметив в зале новое лицо. Густые, почти сросшиеся на переносице брови придавали учителю фехтования мрачное, угрожающее выражение.

— Имею честь говорить с маэстро Джованни Пагано?

— Да. А вы-то кто?

— Я наслышан о вашем искусстве, — любезно ответил Бартоломе, — и хотел бы взять несколько уроков…

— О, это меняет дело, — с лица итальянца исчезло угрюмое выражение. — Только…

— У вас есть какие-то условия?

— Во-первых, как вы справедливо заметили, мое искусство весьма славится и потому дорого стоит.

— Это меня не остановит. А во-вторых?