Инквизитор - [3]

положении дел в городе. О месте встречи извещу по телефону. Вопросы?!

– Никак нет! – устремляясь к двери, тявкнул уполномоченный.

После его ухода я достал прибор связи и вызвал персонального водителя Рябова, великодушно предоставленного мне начальником Управления на время командировки:

– Гена, ты где?

– В гараже. Машину в порядок приводил.

– Привел?

– Да.

– А в номер к себе поднимался?

– Не успел.

– Вот и отлично – время сэкономил. Короче, подъезжай к выходу из гостиницы. Ночевать будем в другом месте.

– Хорошо, товарищ полковник!

Сложив разбросанные вещи обратно в чемодан, я мысленно просчитал, где должна находиться камера скрытого наблюдения, погрозил ей кулаком и вышел в коридор, с треском захлопнув за собой дверь…

– Я достал «валы»[7] и «броники» из тайника, – едва я устроился на заднем сиденье, шепнул прапорщик Песцов. – Думаю, пригодится!

– Молодец! – одобрил я. – Но переодеваться времени нет. Газуй, Гена, побыстрее. На сердце вдруг тревожно стало.

Бронированный «БМВ» с усиленным движком резво рванул с места. За окном замелькали ухоженные фасады, дворы, скверики и клумбы.

– С виду премиленький городок, а внутри – гнилье, – не отрываясь от дороги, проворчал Геннадий.

– Чувствуешь или заметил чего? – спросил я.

– И то и другое.

– Разъясни второй пункт!

– Пока я ждал вас у подъезда (всего-то пару минут!) – мимо прошли четыре наркомана. У моей соседки племянник кололся, пока не сдох. Так что эту публику я с ходу распознаю! Направлялись они к цветочному киоску[8] в пятидесяти метрах от мэрии… (Гостиница располагалась на одной площади со зданием городской администрации. – Д.К.) Цветы наркошам, ясный перец, по барабану. Вот и делайте выводы, Дмитрий Олегович!

– А Караимов, скотина, врал в отчетах Рябову, будто проблемы наркомании здесь вовсе не существует! – сквозь зубы процедил я.

– Скользкий тип… подловатый, – лихо заворачивая за угол, охарактеризовал уполномоченного Песцов. – Так бы и врезал ему по поганой роже! А у вас, извините, не возникало подобного желания?

Я не ответил, проверяя наличие патронов в своем «вале». Дурные предчувствия усиливались с каждой секундой. Спустя пару минут многоэтажки сменились небольшими частными домиками.

– Вишневая! – прочел на табличке водитель. – А вон нужный дом… мама родная! Не обманула вас интуиция!!!

У жилища пропавшего священника при явном попустительстве соседей (украдкой выглядывавших из окон) готовилось гнусное злодеяние. Во дворе суетились шестеро мордастых, вооруженных карабинами мужиков. Четверо обкладывали дом снопами соломы. Пятый свинчивал тугие пробки с бензиновых канистр. А шестой, сложив ладони рупором, орал:

– Вылезайте из норы, поповские отродья! Так и быть – даю вам шанс: снимите нательные кресты, бросьте их в грязь, растопчите ногами и отрекитесь от Распятого! Тогда пощадим. Иначе – спалим заживо! Времени на раздумья – минута!

– Тормози и отвлекай внимание, – выпрыгивая на ходу из машины, бросил я Песцову.

Персональный водитель Рябова был не просто шофером. В свое время Геннадий отслужил срочную в ВДВ, участвовал в боевых действиях на территории Чечни, имел правительственные награды (орден и две медали). Он хорошо владел различными видами огнестрельного оружия и приемами силового задержания. А также отличался смелостью, хладнокровием и решительностью, в чем я смог лично убедиться 27 октября прошлого года при боестолкновении с отрядом наемников, напавших на кортеж генерала Нелюбина[9]. В тот раз, правда, ему не повезло. В самом начале боя, успев уничтожить всего одного наемника, Песцов словил бронебойную пулю в грудь, и врачи несколько часов боролись за его жизнь. На этом, к счастью, черная полоса закончилась. Геннадий на удивление быстро выздоровел, вернулся в строй без каких-либо ограничений и с тех пор стал словно заговоренный. И в аварии побывал, и нескольких опаснейших операциях участвовал, но не получил ни единой царапины…

Бах-бах-бах-бах, – завидев нашу машину, мерзавцы сбились в кучу (вот идиоты-то! – Д.К.)… и открыли по «бумеру» плотный огонь из карабинов.

Т-р-р, – короткая очередь Песцова (успевшего укрыться за капотом) снесла голову типу с канистрами.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! – совершенно озверели дружки покойного и даже не заметили вашего покорного слугу, внезапно появившегося среди них.

Имея в виду захват как можно б́ольшего числа «языков», я постарался обойтись без оружия, и лишь тому, кто требовал у детей топтать ногами кресты, перерезал глотку боевым ножом. Затем вытер лезвие об одежду убитого, кликнул Песцова и приказал связать корчившихся от боли подонков.[10]

А сам подошел к дому, вежливо постучал в дверь но… дождаться ответа не успел, сбитый с ног и придавленный к крыльцу широким телом.

– Свои! – шепнул в ухо знакомый голос.

(Оказывается, Геннадий вовремя заметил нового противника и подоспел на помощь мне, беспечно стоящему спиной к улице.)

Тра-та-та-та-та, – сухо протрещал «калашников». Стреляли из окна «Мерседеса» без номеров, задом выкатившегося из-за поворота. Пули выбили деревянную щепу напротив того места, где мгновение назад находилось мое туловище.

Выскользнув из-под стокилограммового прапорщика, я ответил длинной очередью из «вала», но пока то, пока се – малость опоздал. Проклятый автоматчик успел изрешетить всех четверых пленников, а водитель выжал газ. Тем не менее удрать у них не получилось. Какая-то из моих пуль пробила бензобак и вражья тачка исчезла в грохочущей вспышке взрыва. Три окна соседей-«наблюдателей» разлетелись вдребезги. Осколки металла попортили некоторые заборы и два курятника. Со всех сторон понеслись злобные, матерные ругательства.