Инквизиция и инквизиторы во Франции - [66]

Из крепости вывели Эмерика, бывшего сеньором Монреаля, и примерно восемьдесят других рыцарей. Благородный граф предложил их всех повесить; но когда повесили Эмерика, бывшего крупнее других, виселица обрушилась, так как из-за большой спешки ее стойки были недостаточно глубоко врыты в землю. Граф, видя, какая из этого может выйти задержка, приказал перебить тех, кто еще остался. Паломники набросились на них с превеликим усердием и всех перебили в мгновение ока. Владелицу укрепленного замка, приходившуюся Эмерику сестрой и бывшую закоренелой еретичкой, бросили в колодец, и граф приказал забросать ее сверху камнями. Несметное число еретиков наши паломники с великой радостью сожгли на костре.

Мы нашли там (в Морлоне, вблизи Роде) семь еретиков из секты вальденсов; их тотчас же привели к легату, они вполне определенно сознались в своем неверии и были схвачены нашими паломниками, которые их с великой радостью предали огню.

Как поступили с еретиками в Минерве в июле 1210 года

…Итак, аббат (Пьер де Во-де-Серне говорит о себе в третьем лице. — Н. М.) приказал, чтобы сеньор укрепленного замка и все, кто находился внутри, даже посвященные еретики, если они желают примириться с Церковью и отдать себя в ее руки, вышли наружу и оставили замок на попечение графа; даже «совершенные» члены секты, число которых было весьма велико, могли выйти, если они согласны были обратиться в католическую веру. При этих словах один благородный рыцарь из ревностных католиков, по имени Робер Мовуазен, узнав, что еретики, ради чьей погибели и пришли сюда паломники, могут быть отпущены, и, опасаясь, как бы страх не заставил их выполнить то, что от них требовали наши, — ведь они были уже пленниками — принялся возражать аббату. Он сказал, что наши ни в коем случае не последуют за ним, на что аббат ответил: «Ни о чем не беспокойтесь, я думаю, что очень немногие обратятся».

После того, как это было сказано, наши, неся впереди процессии крест, а позади — знамя графа, вошли в город с пением Те Deum laudamus («Тебя, Бога, хвалим») и направились к церкви; освятив ее по католическому обряду, они воздвигли на ее вершине крест Господа, а в другом месте подняли знамя графа: ведь это Христом был взят город, и по справедливости его символ должно было установить на самом высоком месте, в ознаменование победы христианской веры. Граф же еще не вошел в город.

Свершив это, почтенный аббат де Во-де-Серне, бывший вместе с графом во главе осаждавших и с великим рвением служивший делу Иисуса Христа, узнав, что в одном из домов собралось множество еретиков, направился туда со словами мира и спасения и с желанием обратить их к добру; те, однако, оборвали обращенную к ним речь, вскричав как один человек: «Что вы нам проповедуете? Мы не принимаем вашей веры. Мы не признаем Римской Церкви, ваши старания напрасны. Мы верны братству, от которого нас не отторгнет ни жизнь, ни смерть». Услышав это, досточтимый аббат тотчас покинул этот дом и пошел к женщинам, собравшимся в другом жилище, дабы обратиться к ним со словом проповеди. Но как ни были тверды и упрямы в своем заблуждении еретики-мужчины, он нашел женщин еще более упрямыми и еще глубже погрязшими в ереси. Затем в укрепленный город вошел наш граф и, как добрый католик, желающий, чтобы каждый получил спасение и приобщился к знанию истины, он пошел туда, где были собраны еретики, и принялся уговаривать их обратиться в католическую веру; но поскольку не последовало никакого ответа, он приказал вывести их за укрепления; там было сто сорок еретиков в сане «совершенных», если не больше. Был разведен большой костер, и их всех в него побросали; нашим не было даже необходимости их туда бросать, ибо, закоренелые в своей ереси, они сами в него бросались. Лишь три женщины избегли огня, спасенные одной благородной дамой, матерью Бушара де Марли, которая вернула их в лоно Церкви.

Об орудиях пытки

Железная дева

Когда французские войска вошли в Толедо во время войны в Испании (1808–1814), генерал Ласаль посетил дворец инквизиции. Многие инструменты пыток поразили воображение даже видавших смерть французских солдат.

Один из этих инструментов, единственный в своем роде по изощренности смерти, которую он нес своим жертвам, заслуживает отдельного разговора.

В подземном зале, примыкавшем к камере пыток, в нише в стене стояла статуя, сделанная руками монахов и изображавшая Деву Марию. На голове у нее был позолоченный нимб, а в правой руке — знамя. С плеч ее ниспадали складки шелкового одеяния, однако под ними была видна кираса. При ближайшем рассмотрении можно было обнаружить, что вся передняя часть фигуры была утыкана шипами остриями внутрь. Ее руки имели шарниры, и их движение обеспечивалось механизмом, расположенным за перегородкой, в теле железной девы. Одному из слуг инквизиции было приказано показать статую в действии (en manoeuvre[46], как выразился генерал).

Дева медленно раскрыла объятия, будто бы собиралась нежно прижать кого-нибудь к груди. Вместо человека ей подсунули до отказа набитый ранец польского гренадера. Статуя прижала его к груди, и когда по приказу генерала слуга инквизиции разомкнул ее руки, все увидели, что шипы прокололи ранец на глубину двух-трех дюймов, и тот так и остался висеть на груди железной девы из Толедо» (Р. и Ш. Перси «Случаи из служения Перси».)