Инквизиция: царство страха - [154]
Когда несколько лет спустя монах протестовал против продажи фарфоровых украшений, на которых были изображены непристойные фигуры, продавщица отказалась отдать их ему. А ее сын добавил: «Возможно, добродетельный отец захочет развлечься с ними в своей комнате»[1459].
Больше не осталось ничего святого. В 1799 г. в Барселоне во время великого поста поставили пьесу о Страстях Господних. Инквизиция пришла в ужас от мысли о том, что простой смертный будет играть роль Христа; она добилась запрета пьесы. Но сам факт такой постановки на сцене свидетельствует о том, какая в те времена царила атмосфера. Деление общества на сторонников и оппонентов мировоззрения инквизиции все более увеличивалось[1460]. Это в огромной степени свидетельствовало о нарастающем напряжении в испанском обществе.
Страсти натравливали деревенских жителей на городских, либералов — на консерваторов. Инквизиция, используя доктрину «чистоты крови» и свой непоколебимый отказ от восприятия любых новых идей, несла большую ответственность за подобное разделение, чем все остальные действовавшие силы.
В статье Николя Морвилье, опубликованной в 1781 г. в Париже, автор называл испанцев «нацией, в настоящий момент оказавшейся парализованной»[1461]. Причиной этого, с точки зрения Морвилье, был страх перед знаниями и наукой. Он выражался в цензуре книг инквизицией. «Гордый и благородный испанец стыдится получить образование, путешествовать, иметь что-нибудь общее с другими людьми, — писал Морвилье[1462]. — Испанец имеет способности к наукам, — добавлял он, — и есть много книг, которые ему следовало бы прочитать. Но все же, вероятно, это самая невежественная нация в Европе… Каждая иностранная работа изымается из обращения, проверяется и осуждается. Книга, напечатанная в Испании, проходит шесть этапов цензуры, прежде чем выйти в свет»[1463].
Результатом, с точки зрения Морвилье, является деградация естественных наук в Испании. Но они бурно развивались в остальной Европе. «Что остается Испании? Искусство, наука и торговля исключены… В Испании нет ни математиков, ни физиков, ни астрономов, ни натуралистов»[1464].
Статья вызвала сенсацию в Испании. Многие злобно набросились на нее, указывая на хорошее состояние наук. Но при ближайшем рассмотрении все эти «науки» оказались гуманитарными, они связывались с такими дисциплинами, как грамматика, юриспруденция и теология. Никто не мог назвать ни одного испанского светила в области естественных наук.
Разделение между сторонниками Просвещения и приверженцами абсолютного авторитета римского папы и инквизиции стало более резким, поскольку первые защищали Морвилье. Один из них, Кануэло, говорил о положении в Испании в резких тонах: «Наша бедность и невежество никогда не были такими огромными, как в настоящее время. Но мы утешаем себя, — продолжал он с горькой иронией, — мыслью о том, что наше богатство еще столь велико, что можно прокормить и одеть себя… Нам нужны нут, фасоль, нам необходимо мясо. У половины испанцев нет бекона. Нам приходится импортировать всю рыбу, которую мы едим, кроме той немногочисленной, которую вылавливаем. У нас страшно не хватает яиц, которые привозят из Берна, чтобы продать на Плаза в Мадриде»[1465].
Импортировали все — от нитей для пошива одежды до фурнитуры и игрушек для детей. За все приходилось расплачиваться серебром и золотом, говорил Кануэло. «Но позвольте нам утешиться и положиться на наших апологетов. Они заставят нас поверить, что мы самая богатая и самая могущественная нация во вселенной, и даже в то, что мы достигли высочайших вершин всемирного счастья… Это их способ держать нас в невежестве»[1466].
К концу XVIII века большинство районов Испании за пределами городов и в самом деле отличалось полным невежеством. Вильяканас, расположенный в районе Толедо, был типичным примером. Здесь в 1770-е гг. Андрее де Лас Бланкас заявил, что обладает способностью избавлять молодежь от военной службы. Он рассказывал своим соседям, что это объяснялось его договором с дьяволом. Для его заключения Андреасу пришлось пожертвовать своим сыном Лоренцо. Однажды на закате Лоренцо исчез — якобы для того, чтобы встретиться со своим хозяином-дьяволом в Толедо. Он вернулся в полночь с порошком и другими ингредиентами, запах которых был настолько отвратительным, что людям приходилось зажимать нос. Лас Бланкас за плату от шестидесяти до ста реалов продавал это снадобье своим клиентами. Отец и сын готовили его во время поста.
Эти несчастные простофили опускали свои руки в кувшин и повторяли следующие строки:
Такие случаи не были редкостью. Бытовало мнение, что с помощью правильных заклинаний можно увидеть лицо злой ведьмы в бочке с водой[1468]. Когда хромой нищий Игнасио Родригес предлагал продать женщинам магическое средство, которое поможет соблазнять избранных ими мужчин и вступать с ними в сексуальные отношения, ему удалось убедить многих: эти потрясающие снадобья могут подействовать только после того, как женщины сперва вступят в сексуальные отношения с ним. После выполнения этого условия женщинам оставалось лишь смешать «чудодейственное» снадобье с лобковыми волосами, и их желания будут исполнены
