Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина - [50]

Как-то раз на Кутузовском, неподалеку от Триумфальной арки, его «инфинити» подрезал бандюган на белом «хаммере». Затормозив перед машиной Бугровского, он резво вылетел из кабины, и, грязно матерясь, обещая проучить «этого засранца», двинулся к нему с битой в руке.

Бугровский, не спеша, открыл дверь и, не быстро выйдя из машины, стоял рядом с ней, расставив ноги и поигрывая желваками, ожидая. Владелец «хаммера», видимо, по инерции, сделал два шага вперед, но, глянув на Бугровского, словно споткнулся о невидимое препятствие. Резко развернувшись, не говоря ни слова, юркнул в свой джип. Бугровский в два прыжка нагнал его, распахнул дверь и обрушил такие удары на голову «бандюгана», что тут удудрился как-то выбраться через пассажирскую дверь и помчался звать на помощь милицонера, вереща на все лады: «Бандиты убивают! Грабят!».

Что и говорить, Бугровский на многих наводил страх. Но зато жены он побаивался. Не потому, что та была женщина крупная, массивная, крепкая. Просто за годы совместной жизни он хорошо изучил её склочный, несговорчивый характер, сформированный профессией. Просто бой-баба! Если чего захочет, непременно добьётся, пойдёт по трупам, костьми ляжет, но добьется того, что ей надо. Три квартиры на 22-м этаже объединила в одну, пробив везде новые двери. Всё умудрилась согласовать, на всё получила разрешение! Кто б такое смог? Несущие стены, всё такое, штраф, если тронешь, то и не греши. А она это сделала с лёгкостью. Не баба, а таран!

2.

Секс с женой медленно, но верно, превращался в тоскливое, рутинное, малоинтересное мероприятие. В прошлом остались юношеские сумасшествия, когда Бугровский, захотев свою молодую супругу прямо на улице, мог затащить её в первый попавшийся подъезд или в лифт, чтобы задрать ей юбку, волнуясь что «накроют». Да и жена любила когда-то экстремальный секс. В той же примерочной Марьинского мосторга или ГУМа: «Пётр, пройди за занавеску, помоги расстегнуть молнию». Он и заходил, и помогал, и расстёгивал — да ещё как помогал! Так помогал, что жена заходилась стонами, и приходилось зажимать ей рот ладонью.

Вот уж, точно: «как молоды мы были». А что она творила в ресторанах! Почему-то рестораны возбуждали её сильней всего, тут она начинала просто хулиганить. Прикосновения под столом, рука на его колене. А заканчивалось всё диким сексом в дамском туалете. Нет, но разве можно представить такое сейчас, глядя на жену Бугровского — высокую, дородную гранд-даму, бизнес-леди с немалым финансовым оборотом.

Да уж, годы сильно остудили их чувства. И всё чаще, в ответ на свои редкие порывы, он получал отповедь: «я не хочу впопыхах», «мне так не нравится», «меня такая обстановка не возбуждает», «я не готова», «давай вечером», «дети придут со школы», «я устала» и т. д. Сперва он нервничал, слыша такое, злился, у них вспыхивали серьёзные скандалы с криками и слёзами, битьём посуды и хлопаньем дверей. Первое время они их гасили в постели, и градус их возбуждения был тогда достаточно высок, хотя и не сравним с тем, что было в молодости. Потом опять стало скучно. Пётр Борисович стал частым гостем порноканалов, и надобность в сексе с женой вообще как-то стала отпадать.

Однажды он даже уснул у огромного монитора, по которому крутил порнушку. Жена зашла в его кабинете, а там — во всю стенку — женские гениталии! Она поступила благоразумно. Монитиор выключила, ни словом не упрекнув за ребяческие занятия. Но и активность не проявила, из чего Бугровский понял, что и он не очень-то интересен ей, как мужчина.

Сначала его напугала мысль, что так будет до старости, но потом он смирился. Все так жили. Мужья жаловались на жён, что те стали невыносимы, капризны, что с ними теперь не так как когда-то и вообще, пора заводить молодых любовниц. И дальше следовали истории про укрощение молоденьких козочек, иллюстрирующие, что это не менее интересное и захватывающее занятие, чем даже пиление бюджетных деньги.

Пётр Борисович, будучи человеком твёрдых правил, гнал мысли о любовнице. И гнал бы и дальше, не познакомься он с Катей, Катенькой, Катюшей, с этой не по возрасту опытной и всё умеющей в сексе девочкой, одногодкой его дочери. Просто «голосовала» у обочины и он её просто подвёз пять лет назад. С ней Бугровский впервые за многие годы почувствовал себя мужчиной, а если точнее, самцом. Потому и не жалел денег ни на тряпки ей, ни на ее поездки за границу. Раз пять и сам с ней съездил — в Париж, в Таиланд, в Италию, Ниццу и на Мальдивы. Жене объяснил свои отъезды деловыми командировками.

С Катей, что называется, на склоне лет, он понял, что такое настоящий секс и что такое настоящая женщина. Она готова была отдаться ему, где угодно — на улице, в лифте, в магазине, на кухне, бросив готовку. По первому желанию Бугровского стаскивала с себя трусики, чтобы доставить ему удовольствие. В этом плане Петру Борисовичу никогда не было отказа!

В самом начале подозрительный Бугровский мучился и терзался сомнениями, будучи уверенным, что так она старается из-за его денег. Мысль, что из него хотят сделать посмешище, превратить в дурака-«папика», развести на деньги, как говорили в его среде, была невыносима. А тут еще всю Москву заклеили рекламой банка: «Вас любят не за деньги, но лучше, когда они есть». Ясное дело, лучше! И Катька, вероятно, так считает, поэтому и выбрала его?