Инки. Исторический опыт империи - [7]
Не менее половины южноамериканских языков Гринберг первоначально объединил в одну макросемью - андо-экваториальную. Именно эта, не признаваемая сейчас никем таксономическая единица и фигурирует, увы, в русскоязычных справочниках. Дело в том, что даже сам Гринберг изменил свои первоначальные взгляды и расценивает теперь западно- и восточно-южноамериканские языки (соответственно андские и экваториальные) как прямо неродственные (Greetiberg, 1987.). В новом варианте схема лучше сопоставима с построениями других языковедов. Хотя до достижения единства мнений далеко, предлагавшиеся в последние годы классификации в основном связывают между собой либо те или иные языки притихоокеанского пояса Южной и Центральной Америки, либо языки индейцев Бразильского нагорья и сопредельных областей Чако, Амазонии и Гвианы. (South American Indian languages, 1985.)
Такие идеи согласуются с данными археологии и палеогеографии. В древнейший период, к которому относятся достоверные следы пребывания человека в Южной Америке (XIII-XII тыс. до н. э.), на континенте наметились две хозяйственно-культурные зоны - западная и восточная. Различия между ними были обусловлены несходством природных условий. Листья деревьев и трав, растущих на плодородных землях Пампы, Патагонии, Анд и предандских саванн Колумбии и Венесуэлы, богаты питательными веществами. Жившие здесь крупные травоядные млекопитающие были в изобилии обеспечены кормом. Охота на подобных животных стала играть существенную роль в хозяйстве людей, пришедших в эти районы, что повлияло и на некоторые особенности их жизненного уклада. Формировались сравнительно сплоченные общины, в отдельных случаях даже ведшие оседлый образ жизни. Напротив, на Бразильском нагорье и на большей части Амазонской низменности почвы столь бедны, что зеленые части многих растений годятся в пищу лишь насекомым, способным переваривать клетчатку. Индейцы, заселившие восточные области Южной Америки, развили иной, чем на западе, вариант культуры, целиком основанный на собирательстве и охоте на мелкую дичь в составе небольших бродячих коллективов.
Поскольку освоение Запада и Востока Южной Америки требовало от индейцев разной хозяйственной стратегии, оба массива племен рано разделились, их языки разошлись. Что касается вовсе неклассифицированных, изолированных языков и их мелких семей, то большинство их сосредоточено на северо-западе Южной Америки. Это естественно, поскольку заселение континента шло скорее всего со стороны Панамского перешейка и на территории современной Колумбии дробление языков должно было начаться раньше всего.
Среди индейских языков притихоокеанского пояса Южной Америки наиболее распространены сейчас кечуа (не менее 13 млн. человек) и аймара (более 2 млн. человек). В обоих случаях, впрочем, правильнее говорить о целых языковых семьях, состоящих каждая по меньшей мере из двух взаимонепонимаемых языков, не считая диалектов. Большинство кечуанских диалектов от южной Колумбии до северо-западной Аргентины относится к группе А, а диалекты северо-центральной части горного Перу (департаменты Анкаш, Уануко, Паско, Лима, Хунин) - к группе Б. По другой номенклатуре группа А обозначается цифрой II, а Б - цифрой I. Такая путаница возникла потому, что данная классификация была создана двумя независимо работавшими исследователями - американцем Дж. Паркером и перуанцем А. Тореро. (Parker, 1963; Torero, 1974.) Что касается языка аймара, то это основной представитель семьи хаки (или ару). На нем говорят индейцы Боливийского плоскогорья, живущие вокруг оз. Титикака, а также на юг и юго-восток от него в Перу, Боливии и Чили. В эпоху конкисты зона распространения аймара простиралась дальше на северо-запад, охватывая горные районы нынешних перуанских департаментов Пуно, Мокегуа, Арекипа и часть департамента Куско. В нескольких горных деревнях к юго-востоку, от Лимы сохранились или сохранялись до самых недавних пор диалекты языка хакару, чье расхождение с языком аймара началось примерно полторы тысячи лет назад. Точный ареал распространения хакару к началу инкской экспансии не установлен, но, вероятно, простирался от северо-западной границы расселения аймара до района оз. Хунин в центральном Перу, т. е. до северной границы распространения пуны. Совокупный ареал хаки (т. е. аймара и хакару) весьма точно вписывается в пределы того участка андской горной системы, для высокогорных районов которого характерна тундро-степная растительность.
Семьи кечуа и хаки в прошлом признавались родственными. Ныне общие черты в них считаются скорее следствием долгих контактов, чем единого происхождения. Даже Дж. Гринберг, на совести которого немало рискованных «объединений», полагает, что в пределах андской семьи аймара стоит несколько особняком.
Язык кечуа А/II считался в государстве инков официальным и назывался «языком народа», или руна сими. Инки содействовали его распространению на завоеванных территориях, хотя окончательная кечуанизация Центральных Анд произошла лишь в колониальный период. Тогда же кечуа А проник в районы, никогда инкам не подчинявшиеся, такие как южная Колумбия, восточный Эквадор, некоторые области Аргентины и восточного Перу.
Книжка посвящена новейшим исследованиям по истории Древнего Перу, приблизившим нас к решению многих загадок, которые казались неразрешимыми. Например, была ли у перуанцев письменность? Знали ли они колесо? В чем причина гибели города Тиауанако? Что известно о некоторых загадочных памятниках цивилизации наска? Отвечая на эти, казалось бы, частные вопросы, ученые воссоздают историю ранних цивилизаций на Южноамериканском континенте.
Не зная закономерностей, историю не понять. Распространение мифов по различным регионам планеты помогает реконструировать те миграции людей и те связи между культурами, которые имели место не только тысячи, но и десятки тысяч лет назад. Мифология продолжает существовать в любых современных обществах. В донаучную эпоху она была главным способом осмысления действительности.Рассказывая о мифологических образах и сюжетах, автор приводит множество версий.Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей, мифами и сказками.
Книга рассказывает об одной из величайших мировых имперских моделей – «Империи инков». Из всех индейских племен, проживавших на территории Южной Америки, достичь наибольших успехов и реально сформировать настоящую империю, подобную европейским, получилось только у перуанских племен кечуа, создавших могущественную империю инков.Она унаследовала многовековые традиции более ранних цивилизаций, но возникла из конгломерата сражающихся племен, чьи вожди набивали чучела врагов золой и соломой и пили пиво из человеческих черепов.Основой этой империи стала продуманная социально-экономическая и административная система.
Лекция российского историка, археолога, этнографа, специалиста по сравнительной мифологии, истории и археологии древнейшей Западной и Центральной Азии о истоках нашей цивилизации. Мне показалось интересным.
Мифы составляли основу духовной культуры на протяжении тысячелетий. Изучение мифологических традиций возможно на основе письменных источников. Что известно о мифологических традициях дописьменных культур? Возможно ли вообще изучение столь древних мифов. Конечно, дословное восстановление текстов невозможно, но многое можно сделать. Как?Читайте статью Ю.Е. Берёзкина Мифы глубокой древности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.