Инкарцерон - [45]

– Клодия? – с тревогой прошептал он. – Ты меня слышишь?

– Финн! Наконец-то!

Её голос прозвучал так громко, что Финн в испуге снова оглянулся.

– Тише! И говори быстрее, пожалуйста. Скоро они придут за мной. Скоро меня наверняка кинутся искать.

– Кто? – заинтересовалась Клодия.

– Кейро.

– Кто это?

– Это мой брат по обету.

– Ладно. Теперь слушай. В основании Ключа есть маленькая сенсорная панель. Её не видно, но там поверхность слегка приподнята. Сможешь найти?

Он стал ощупывать Ключ, грязные пальцы оставляли на поверхности пятна.

– Не могу! – занервничал он.

– Попытайся! Думаешь, его артефакт отличается?

Последний вопрос был обращен не к Финну. Ей отвечал другой голос, принадлежавший, человеку, которого, кажется, звали Джаред:

– Они почти наверняка идентичны. Финн, постарайся, там, на самом краешке есть выступ. Нащупай его кончиками пальцев.

Легко им там советовать! У него же все руки в царапинах и болячках.

– Финн! – прямо за спиной раздался шепот Кейро.

Финн подскочил, спрятал Ключ и выдохнул:

– Ради всего святого! Могу я спокойно попить воды?

Рука брата толкнула его назад, в кучу листьев.

– Сядь и заткнись. У нас гости.

 ***

Клодия села и выругалась с досады.

– Он исчез! Почему он исчез?!

Джаред подошёл к окну – во дворе замка царил несусветный хаос.

– Как раз кстати. Сюда идёт Смотритель.

– Ты же слышал его голос! В нём столько... страха.

– Я понимаю, каково ему.

Джаред вытащил из кармана костюма для верховой езды маленький планшет и отдал Клодии.

– Это полная копия исповеди старика. Прочти, пока мы будем в пути.

Хлопнули двери, снаружи раздались голоса. Отец и Каспар.

– Потом сразу же его сотри. У меня есть копия, – сказал Джаред.

– Мы должны были как-то позаботиться о теле.

– Нас там не было, помни!

Он едва успел вымолвить эти слова, как дверь распахнулась. Клодия спокойно спрятала планшет в складки платья.

– Дорогая. – Войдя, отец встал рядом. Она поднялась поприветствовать его. Отец надел свой обычный черный сюртук, на шею повязал дорогой шелковый галстук, туалет дополняли туфли из первосортной кожи. Но кроме всего прочего, в петличку он воткнул белый цветок, словно желая подчеркнуть особую значимость сегодняшних событий. Клодия изумлённо уставилась на бутоньерку – такие вещицы были совсем не в стиле отца.

– Ты готова? – спросил он.

– Да, – кивнула Клодия. На ней было синий дорожный костюм и плащ со специальным кармашком для Ключа.

– Знаменательное утро для дома Арлексов, Клодия. Начало новой жизни для тебя, для всех нас.

Его волосы, в которых проглядывала седина, были туго стянуты на затылке, глаза темны от удовольствия. Перед тем как взять дочь за руку, он натянул перчатки. Клодия без улыбки взглянула на отца, а перед мысленным взором возник мёртвый старик на соломе, лежащий с открытыми глазами.

Она улыбнулась и присела в реверансе.

– Я готова, сэр.

Он кивнул.

– Я это всегда знал. Я всегда знал, что ты меня не подведёшь.

«В отличие от моей матери?» – подумала она с горечью. Но вслух ничего не сказала. Отец кратко кивнул Джареду и повёл Клодию прочь. Они вышли в большой зал, прошли по усыпанному лавандой полу, между рядами взволнованной челяди – Смотритель Инкарцерона и его драгоценная дочь, взращённая для брака, который сделает её королевой. По сигналу Ральфа слуги разразились громкими приветственными возгласами и аплодисментами, бросая под ноги сладко пахнущие ирисы; в честь будущего бракосочетания, которое слугам увидеть не суждено, зазвенели маленькие серебряные колокольчики.

Джаред шёл сзади, неся под мышкой сумку с книгами. Он пожимал руки всем, горничные со слезами на глазах совали ему крохотные пакетики со сладостями, обещая поддерживать порядок в его башне, не трогать его драгоценные инструменты, кормить лисёнка и птиц.

Усевшись в экипаж, Клодия оглянулась и почувствовала комок в горле. Все они будут скучать по Джареду, по его обходительности, его изящной красоте, по его всегдашней готовности лечить их кашляющих малышей и наставлять на путь истинный их непослушных отпрысков. Но о её отъезде, кажется, не сожалел никто.

Чья же это вина? Клодия обязана играть свою роль. Она же госпожа, смотрителева дочка. Холодная как лед. Твёрдая, как гранит.

Вскинув голову, она улыбнулась сидевшей напротив Элис.

– Четыре дня пути. Хотя бы половину я намерена проехать верхом.

– Сомневаюсь, что граф согласится, – хмуро заметила нянька. – К тому же, он пожелает, чтобы ты хоть иногда ехала в его экипаже.

– Ну, я пока ещё ему не жена. А когда стану ею, он быстро уяснит, что с моими желаниями тоже нужно считаться.

Они думают, она как кремень? Что ж, она будет такой. И теперь, когда кони осёдланы, эскорт готов и экипажи медленно поползли в сторону главных ворот, всё, чего Клодия хотела, так это остаться здесь, в доме, где она жила с рождения. Она выглянула в окно и стала махать и окликать всех по именам. На глаза навернулись непрошеные слёзы.

– Ральф! Джоб! Мэри-Эллен!

И те махали в ответ, в вихре смешались подброшенные вверх платочки и белые голуби, взметнувшиеся с карнизов крыш. В зарослях жимолости гудели пчёлы, экипаж громыхал по деревянному разводному мосту. В тёмно-зелёной воде рва отражался дом, вокруг отражения плавали утки и лебеди. Громадная процессия – фургоны, кареты, всадники, егеря, своры гончих, сокольничие – вся несметная свита выехала из поместья Смотрителя Инкарцерона в день, когда его планы начали воплощаться в жизнь.