Информационная сводка КЛФ - No 5 - [13]

Скоро церемония закрытия. Народу только где-то ползала. На сцене все те же: Ван Тоорн, четверка Почетных гостей. Все что-то говорят. На сцене появляется мышь, та самая, что была на открытии - символ нынешнего Уолдкона. Мышь ходит туда-сюда все медленней и медленней. Заметно, что она выдыхается, силы ее иссякают, и она тяжко опускается на пол, несколько раз дергается и замирает окончательно. Появляются представители оргкомитета с носилками. Мышь уносят. Вот и все, Уолдкон официально закончился. Вдруг со сцены что-то крикнули, и многие, словно давно этого ожидая, с ликующими воплями бросились из зала. В чем дело? Оказывается, надо срочно очистить Конгресс-Центр от всяких следов конвенции. Основную работу выполняют гоферы. Но, вообще же, сейчас каждый может взять все, что угодно, что висит на стенах, лежит на столах и т.п. При условии, конечно, что это имеет отношение непосредственно к Уолдкону, а не является имуществом Конгресс-Центра. Любопытная традиция, думаю я. Но тут же спохватываюсь: а наши фото! Стремглав бежим с

= 28 =

Андрюхой к Fan Room. Слава богу, успеваем. Спасенные таким образом фотографии отдаем Бриджит по ее просьбе. Бриджит также говорит, что сегодняшним вечером в Bell-Air Hotel состоится заключительная Party, которую проводит оргкомитет конвенции и на которую допускаются только устроители. Пропуском будут являться ленточки определенных категорий. Например, эти - говорит Бриджит и протягивает нам несколько. Это вам, хоть это и незаконно - говорит она - но я вас приглашаю. Мы вовсю благодарим. Тут же появляется Фриц, он скоро уезжает. Мы выходим на улицу, фотографируемся на память и прощаемся. К слову сказать, фото Фриц прислал, и даже не одно.

Весь Конгресс-Центр гудит. Толпы народу носятся по нему, срывая все, что можно, со стен, большую часть из этого кидая в огромные мешки для мусора, уничтожая тем самым последние остатки Уолдкона.

Грустно. Кончился праздник, на который было так нелегко попасть и с которым так не хочется расставаться. Но - делать нечего. Мы в последний раз изнутри окидываем взглядом Конгресс-Центр и уходим.

До вечера гуляем по Гааге, а к девяти возвращаемся в Bell-Air Hotel. Уже издалека слышна музыка, голоса, чувствуется, гуляют вовсю. Прицепив к бэджам ленточки, смело заходим внутрь и поднимаемся на второй этаж. Судя по всему, вечеринка началась довольно давно. Огромный холл заполнен танцующими, стоящими, сидящими, лежащими людьми. Такое ощущение, что народ напоследок решил повеселиться по-крупному. Тут же неизменный Арвид с его обычным: "Как дела?", Бриджит и прочая братия из Fans Across the World, знакомцы из службы безопасности, потребляющие еще так, и много-много других, лица которых кажутся совсем знакомыми, так успели привыкнуть. Бриджит и пр. шумно нас приветствуют. Мы замечаем в дальнем конце Бурю с Тачковым и идем туда. Образуем, так сказать, русский уголок. К нам постоянно подходят знакомые, полузнакомые и совсем незнакомые люди. Мы всех угощаем Original Russian Vodka, пару бутылок коей мы притащили с собой. Нас тоже угощают. Гудеж идет что надо. Последние разговоры, последние обмены адресами и пожелания снова встретиться. Время летит. Немного отвлекшись, я замечаю Андрюху, который стоит, вращает глазами и хочет чего-то сказать. Но, судя по всему, не может. И лишь улыбается. Оказывается, он в компании с каким-то голландцем и югославом квасил по принципу: попробовать всего. В результате его состояние начинает внушать нам опасения - да и время уже довольно позднее, а нам ведь с Леней к девяти утра к Гаррисону ехать.

= 29 =

Поэтому, подхватив Андрюху, раскланиваемся и покидаем сие гостеприимное место, последний островок Уолдкона'90.

Добираемся до "Окенбурга" почти без приключений, несмотря на то, что даже Юра-шофер не смог в той атмосфере удержаться и тоже немного поддал. Лишь один раз после поворота мы вместо обычной проезжей части выскакиваем на трамвайные пути и едем по ним целый квартал. Но трамвай нам не попадается. К счастью. К его.

Ложась спать, с ужасом думаю о своей бедной голове: что будет завтрашним утром? С этим и засыпаю.

28.08.90. Вторник.

С трудом продираю глаза. Подтверждаются самые худшие мои опасения. Голова трещит, а времени уже столько, что надо вставать и бежать на встречу. Даже поесть некогда. Последнее удручает особенно. Утешает мысль, что Гаррисон пригласил нас все же не куда-нибудь, а на завтрак. Думаем, не взять ли еще с собой бутылку "Столичной", но потом все же решаем, что в такую рань она будет не в кайф. Ситуация осложняется еще и тем, что я лишь смутно представляю, где находится отель "Курхаус", куда нам надо попасть. А опоздывать совсем неприлично. Бежим.

Наконец, примерно в девять, перед нами начинает вырисовываться силуэт отеля. Еще несколько минут, и мы у подъезда. "Курхаус" - самый фешенебельный отель Гааги, построеный в старинном духе и напоминающий мне Главное здание МГУ, своим великолепием он просто поражает. Но, несмотря на это, на входе нас никто не останавливает. Едва мы поднялись в Breakfast-Hall (зал для завтраков, что ли), как тут же видим Гаррисона, машущего нам рукой из-за одного из столиков. Вместе с ним там сидит еще довольно солидный мужик. Два места свободны, но тарелки и чашки там пусты. Гаррисон первым делом спрашивает, не голодны ли мы. Мы смущенно пожимаем плечами - ну не признаваться же, в самом деле! Гаррисон улыбается и говорит, что тут шведский стол, и нам надо подойти к прилавкам в центре зала, и самим положить в тарелку всего, чего пожелаем, а кофе нам он сам нальет. То есть, понимаю я, завтрак в "Курхаусе", как и в нашей общаге, входит в стоимость проживания, и хитрый Гаррисон из своего кармана ничего на нас не потратит. Во буржуй