Инферно - [48]

Моя рука потянулась к её груди. Я резко схватил её другой рукой.

— Нас кто-то контролирует, — предположил я.

— Автор, — произнесла Бильге.

— Какой ещё автор? — нахмурился я.

— Автор, который пишет нашу с тобой историю.

— Какую ещё историю?

Бильге покачала головой.

— Не знаю, но я уже давно это начала подозревать. Возможно, в этом и есть секрет моей способности возвращения назад во времени. Это не я возвращаюсь назад во времени, а автор возвращает меня. Это художественная условность.

— Художественная? — с недоумением переспросил я.

Мы взглянули на Кусрама и Шерон — они уже собирались поцеловаться в губы.

— Келвин, нужно их срочно разнять, — распорядилась Бильге.

— Хорошо, — кивнул я.

Мы подбежали к Кусраму и Шерон и разняли их. Шерон тянулась к брату.

— Мой братик! Не-е-ет! Не трогайте меня! — завопила она.

Я дал ей пощёчину.

— Приди в себя, — сказал я.

Она резко расширила глаза.

— Ч-что происходит?

— Всё хорошо, — начал успокаивать её я. — С вами ничего не произошло.

— Что происходило?

— Вы с Кусрамом чуть не поцеловались в губы.

— О, ужас! — воскликнула Шерон. — Нет! Как это могло произойти?!

Я пожал плечами.

— Я не знаю.

Я взглянул на Бильге — она держала Кусрама, а тот просто что-то мычал.

— Дай ему пощёчину, — посоветовал я.

Она ему дала — Кусрам очнулся.

— А? Оу… блин… — Он потряс головой. — Ты чего дерёшься?

— Ты был не в себе, — пояснила Бильге.

— Мы с Ронеш… о, Боже…

— Вы чуть не трахнулись, — сообщила Бильге.

— Это было бы прискорбно, — рассудил Кусрам.

— Мы вас спасли.

— Спасибо.

На всякий случай, мы проветрили помещение, а затем расселись в разных углах комнаты — каждый на своём уникальном в этой вселенной стуле.

— Предположим, что мы — персонажи художественного произведения, — продолжил Кусрам. — Почему же автор нас заставляет делать такие ужасные вещи?

— Должно быть, он извращенец, — предположила Шерон.

— Или же он просто поехавший, — высказался я.

— Он может контролировать нас всех одновременно, — сказала Бильге. — Но если кто-то из нас успеет вразумить остальных, то мы можем спастись от его влияния.

— Так, погодите, погодите, — начал Кусрам. — Если тот, кто нас контролирует — автор, то у него, скорее всего, есть неограниченное влияние на нас. Почему же он просто нас всех не переебёт друг с другом и дело с концом?

— Возможно, в этом есть закономерность, — начал рассуждать я. — Видите ли, мы сами, как персонажи, очень склонны ко всему, что делаем. Бильге — сумасшедшая шизофреничка. Шерон — нимфоманка.

— Это так, — подтвердила Шерон. — Откуда ты узнал?

— В нашу первую брачную ночь ты меня совратила, несмотря на то, что мы до этого с тобой практически не общались друг с другом, — напомнил я.

— Да, я не стала себя ограничивать, потому что мне исполнилось восемнадцать, и мы уже к тому времени были женаты, — объяснила она.

— Исполнилось восемнадцать лет в день свадьбы? Это очень удобно, — подметил я. — Автор намеренно установил твой день рождения в день твоей свадьбы, чтобы я смог заняться сексом с тобой. Значит, он избегает сексуальных сцен с несовершеннолетними. А ещё, возможно, он христианин… хотя нет — не обязательно, есть ещё полно религий, запрещающих секс до свадьбы.

— Это действительно похоже на художественное произведение, — подтвердил Кусрам. — Но это недостаточные основания — всё могло просто совпасть.

— Как тогда, когда мы с Келвином выиграли в рулетку? — спросила Бильге, а затем обратилась ко мне. — Помнишь, Кел?

— Да, это было весьма странно, — подтвердил я. — Но разве это не благодаря твоей способности?

— Нет, — покачала головой она. — Я не возвращалась во времени. Это произошло чисто из-за удачи.

— Я же говорил, что шанс один к тридцати семи — не нулевой, — напомнил Кусрам.

— Ну, сколько это? — попытался посчитать я. — Где-то два процента с чем-то шанса? Почти три.

— Но не нулевой же.

Я молча покачал головой.

— А вам не кажется, что автор сейчас просто оправдывается перед своей аудиторией, чтобы подлатать бредовые моменты сюжета? — спросила Шерон. — По-моему, он и сейчас нас контролирует. Я ведь даже не должна по сюжету знать, о чём вы сейчас говорите, но я почему-то совсем не ощущаю себя не в теме.

— Вот чёрт! — воскликнул я. — А ведь действительно — мы все почему-то постоянно в теме.

— Шерон, ты гений, — высказался Кусрам.

— Спасибо, — улыбнулась она. — Я просто подумала, что наши диалоги и в самом деле слишком идеалистичны — мы же почти не запинаемся и не тратим время на то, чтобы сформулировать свою речь.

— Ребята, прекратите, — сказала Бильге. — Какая разница, как мы разговариваем? Наш мир катится в тартарары. С каждым днём он всё больше превращается в ад. Почему вы все так расслаблены?

— А что не так? — с недоумением спросил я.

— Во-первых, Новым Рим изолирован от всей Земли из-за внезапно появившихся тварей, — начала объяснять Бильге. — Во-вторых, автор начинает уже наглеть — у него явно заканчиваются идеи. Разрушение четвёртой стены — это самый отстойный приём, который только может быть в художественном произведении. Знаете, что это значит?

— Что? — переспросил я.

— Это значит, что автору абсолютно плевать на нас. Он убьёт нас без промедления, если мы ничего не сделаем. Он уже заготовил план, как это сделать, — если мы пойдём у него на поводу, то наш мир погибнет вместе с нами. Вы это понимаете?