Индустрии будущего - [20]

Роботы принесут нам очевидную пользу во многих аспектах. Уменьшится количество травм на рабочем месте, дорожно-транспортных происшествий; хирургические процедуры станут более безопасными и менее инвазивными; появятся мириады новых возможностей: больные дети, которым нельзя выходить из дома, смогут посещать школу, а глухонемые – говорить. Это чистое благо для человечества. То же самое можно сказать и о глобализации в более широком смысле. Она преумножила богатство и благополучие людей во всем мире, но государства и регионы (такие как мой родной штат Западная Виргиния), которые не перенаправили поток рабочей силы в растущие области занятости, пришли в упадок.

Я вспоминаю людей, которые работали со мной в команде уборщиков той ночью. Сорок лет назад они могли бы найти более высокооплачиваемую работу в угольных шахтах или на фабриках. К 2020-м годам, возможно, им не удастся заработать на жизнь даже шваброй. Прямо сейчас в аэропорту Манчестера в Англии роботы-уборщики моют полы, используя для навигации лазерные сканеры и ультразвуковые датчики. Если робот встречает на пути человека, он говорит с чистейшим английским акцентом: «Простите, я мою пол», а затем огибает его.

Способность различных сообществ к адаптации будет играть ключевую роль в том, насколько конкурентоспособными и стабильными они окажутся на заре новой эры. Наибольший выигрыш получат от новых технологий те общества и компании, которые не станут просто повторять стратегии прошлого, но сумеют приспособиться и направить своих граждан к развивающимся индустриям. Робототехника – одна из них, и об остальных-то и написана эта книга. Вот почему Китай не полагается лишь на принудительную урбанизацию, призванную удешевить рабочую силу; он также вкладывает значительные средства в отрасли будущего. Инвестиции в развивающиеся сферы, такие как робототехника, необходимы, но необходима и социальная структура, которая проследит за тем, чтобы потерявшие работу люди оставались на плаву, пока не сумеют взять курс в сторону отраслей или профессий, которые предлагают новые возможности. Во многих странах, особенно в Северной Европе, сейчас идет укрепление системы социальной защиты с тем, чтобы потерявшие место работники имели шанс найти себя в новой сфере. Для этого необходимо будет часть тех миллиардов долларов прибыли, которые принесет развитие робототехники, направить в образование и повышение квалификации сокращенных водителей такси и официанток. Предполагается, что роботы требуют одних только капитальных затрат, но эти вложения не избавят от необходимости эксплуатационных расходов, которые по-прежнему требуются людям. Нам придется пересмотреть эту дихотомию и учесть текущие расходы по поддержанию конкурентоспособности наших граждан в условиях завтрашней экономики. Нас не так легко модернизировать, как программное обеспечение.

Глава вторая Будущее человеческого механизма

Последняя по времени революция инноваций стоимостью в триллионы долларов строилась на нулях и единицах. Следующая будет построена на нашем собственном генетическом коде.

Онколог Лукас Уортман – из тех людей, кого приглашают на званый обед, чтобы произвести впечатление на остальных гостей. Он может посоветовать, какие именно фрески Диего Риверы посмотреть в Мехико, и тут же начать рассказывать о последних исследованиях в области борьбы с раком, которые сегодня проводятся в самых передовых лабораториях. В речи Уортмана, выросшего в 45 минутах езды от Чикаго, звучит характерная для Среднего Запада теплота. Держится он тихо и серьезно, у него круглое лицо, добрые голубые глаза и коротко стриженные русые волосы. На его странице в «Фейсбуке» полно фотографий, где он изображен со своей собакой Кадзу. 38-летний Уортман – парень скромный. Даже надев белый халат, он не спешит хвастаться своими достижениями или делиться своей поразительной историей.

А ведь она в самом деле поражает. Лукас работает на передовых рубежах технологий исследования генома: в своей лаборатории в Университете Вашингтона в Сент-Луисе он изучает лейкемию у мышей, создавая всеобъемлющие геномные модели заболевания. И что еще более примечательно, сам Уортман поборол острый лимфобластный лейкоз и выжил. Трижды.

По жестокому стечению обстоятельств любимым предметом Уортмана во время учебы на врача была гематология, где он разглядывал под микроскопом лейкозные препараты. Он обожал это дело. «Думаю, я стал бы лечить лейкоз, даже если бы у меня не было никакого личного опыта борьбы с ним, – говорит Уортман. – Можно диагностировать рак у пациента, просто посмотрев на мазок крови или костный мозг под микроскопом. Когда можешь найти рак, взглянув прямо на него, а не только ухаживая за больным, это приносит какое-то особое удовлетворение».

Уортман провел в Университете Вашингтона большую часть своей профессиональной жизни. И колледж, и медицинскую школу, и резидентуру он окончил в Сент-Луисе.

Университет Вашингтона также спас ему жизнь, когда все было против него. У детей ОЛЛ поддается лечению, но у взрослых часто оканчивается смертельным исходом. Уровень выживаемости для первого рецидива невелик, а для второго данных и вовсе не существует. Так что в 2011 году, когда у Уортмана в третий раз обнаружили ОЛЛ (ему тогда было 33), никто не знал средства, которое могло бы помочь. Его коллеги из Института геномики Вашингтонского университета понимали, что шансы на выживание у Уортмана невелики, но им хотелось предпринять хоть что-нибудь – что угодно, – только бы спасти своего коллегу. Они решили попробовать то, чего никогда не делали раньше: секвенировать дезоксирибонуклеиновую (ДНК) и рибонуклеиновую (РНК) кислоты раковых клеток Уортмана, а затем еще ДНК из образца его кожи, чтобы сравнить ДНК его здоровых и раковых клеток.