Индустрии будущего - [19]

Подобное снижение числа рабочих мест происходило и раньше. Профессор Массачусетского технологического института Эрик Бриньолфссон считает, что это «великий парадокс нашей эпохи. Производительность находится на рекордно высоком уровне, инновации никогда не двигались быстрее, и в то же время наблюдается падение среднего дохода и сокращение рабочих мест. Люди начинают отставать, потому что технологии развиваются так быстро, что наши навыки не поспевают за ними». Во время предыдущей волны глобализации огромную часть банковских кассиров заменили банкоматы, работников авиакасс – электронные киоски, а агентов туристических фирм – сайты для путешественников. Начало эпохи роботов, возможно, нанесет еще более сильный удар по сектору продаж.

Влияние роботизации на количество рабочих мест будет сильно различаться от страны к стране. В самом выгодном положении находятся государства, которые разрабатывают и производят робототехнику на экспорт, те, где находятся штаб-квартиры, инженеры и центры производства. Это Южная Корея, Япония и Германия.

Самому высокому риску подвержены такие страны, как Китай, которые при создании производственной базы опирались на дешевую рабочую силу. Из-за распространения робототехники то, что произошло с рабочими местами в сфере производства многих промышленно развитых государств, в ближайшее время может грозить развивающимся странам. Даже в Китае, где рабочая сила традиционно была самой дешевой, все более экономически выгодным ходом становится покупка роботов, как продемонстрировал Терри Гоу на примере Foxconn.

Как китайское правительство отреагирует на такое развитие ситуации? События на площади Тяньаньмэнь произошли четверть века назад, но в сознании китайских лидеров они случились едва ли не вчера. По мере роста и развития Пекин в первую очередь стремится обеспечить стабильность. Больше всего власть тревожит, что тяжелые экономические условия могут вызвать политическую нестабильность. Китайцы не хотят дожидаться протестов, подобных тем, что потрясли Балтимор.

Китайское правительство применяет двухаспектный подход: фокусируется на расширении рынка труда, инвестируя значительные средства в отрасли будущего, и сохраняет при этом низкие затраты на рабочую силу, продолжая политику принудительной урбанизации. В 1950 году 13 % населения Китая жили в городах. Сегодня туда вытеснили примерно половину населения, и правительство намерено дотянуть эту цифру до 70 % к 2025 году. Это будет означать вынужденную миграцию 250 миллионов человек из сельской местности на городские фабрики в течение десятилетия. Сегодняшний Китай насчитывает пять городов с пригородами, население которых превышает десять миллионов человек, и 160 регионов, в которых проживает более чем по миллиону. Для сравнения, в Соединенных Штатах есть две метрополии с более чем десятимиллионным населением и 48 – с более чем миллионным. Китайское правительство продолжает программу принудительной урбанизации, несмотря на крупные экологические, политические и административные препятствия, поскольку его цель состоит в том, чтобы удержать стоимость рабочей силы на низком уровне. При отсутствии непрерывного движения людей из сельских районов в города она будет расти; это просто-напросто закон спроса и предложения. Если стоимость рабочей силы продолжит расти, Китай потеряет свое преимущество на мировом рынке. Заказы, которые ранее пошли бы туда, вместо этого достанутся странам с еще более дешевой рабочей силой, таким как Шри-Ланка и Бангладеш.

Подобное решение проблемы роботизации трудно охарактеризовать иначе как подготовку к будущему путем повторения стратегий прошлого – пусть даже они уже не способны помочь в современной действительности. Такой метод едва ли приведет к успеху на конкурентных рынках будущего, в чем можно убедиться на примере Западной Виргинии.

Экономика Западной Виргинии опиралась на угольную промышленность ХIХ и ХХ веков. Шотландско-ирландские иммигранты предоставили дешевые рабочие руки, а когда стоимость этих первых жителей Аппалачей поднялась, недорогую рабочую силу обеспечили итальянские иммигранты и афроамериканцы. Но когда машины подешевели, а рабочая сила подорожала, работодатели остановили свой выбор на машинах. В конце концов, машины не могут выйти на забастовку или заработать пневмокониоз, от которого умер мой прадед, итальянский иммигрант, работавший в угольных шахтах. Синие воротнички, которые от века питали экономику, потеряли свои рабочие места, и экономика развалилась. Штат постарел и обезлюдел. В тот день в 1971 году, когда родился я, население Западной Виргинии составляло 2,1 миллиона человек. Сегодня оно насчитывает 1,7 миллиона.

Упадок Западной Виргинии явился, по сути, неспособностью перейти от экономики, покоящейся на плечах людей, к более механизированной и опирающейся на информацию. Сегодня в горах штата добывается столько же угля, как и несколько десятилетий назад, но число шахтеров резко сократилось. В 1908 году в шахтах Западной Виргинии работали 51 777 человек, а сегодня – всего 20 076. Работники Foxconn – это шахтеры сегодняшней экономики.