Индо-пакистанский конфликт 1947-1948 годы - [29]
«Махараджа… хочет сделать Кашмир Швейцарией Востока – государством, которое будет полностью нейтральным. Поскольку наши доходы будут зависеть от туристов, мы должны привлечь их. А туристы, разумеется, не поедут в страну, охваченную межобщинными волнениями»>43.
Хассадар (пограничный полицейский) из племени вазиров
Таким образом, оба высокопоставленных чиновника официально опровергли утверждения Пакистана о том, что в Кашмире проводится целенаправленная дискриминация мусульман по религиозному признаку. Разумеется, нарисованная Батрой и Махаджаном картина была сильно идеализирована. Недовольство народа махараджей было велико, но оно имело пока еще не религиозный, а социальный характер.
Нереальность плана превращения Кашмира в «Швейцарию Востока» была очевидна. Но махараджа Хари Сингх, по-видимому, лелеял последнюю надежду найти поддержку у англичан. 15 октября 1947 г. Махаджан направил официальную телеграмму британскому премьер-министру Эттли с жалобой на действия Пакистана – экономическую блокаду, прекращение железнодорожного сообщения через пакистанскую территорию, кампанию в прессе и на радио, а также продолжающиеся при поддержке пакистанских властей набеги боевиков из патанских племен на территорию Пунча. По мнению правительства Джамму и Кашмира, все это имело целью присоединение княжества к Пакистану. В телеграмме впервые говорилось, что Пакистан начал вторжение в провинцию Пунч, и содержалась просьба, чтобы британское правительство повлияло на Пакистан в соответствии с «добрым именем и престижем Британского Содружества». Ни Хари Сингх, ни Махаджан не знали, что пакистанское правительство опередило их, еще 12 октября послав телеграмму Клементу Эттли с жалобой на махараджу. Не знали они и того, что Великобритания имеет иные планы в отношении Кашмира, и что пакистанская версия событий оказалась очень кстати для некоторых английских политиков.
Одновременно в телеграмме от 15 октября 1947 г. пакистанскому правительству, власти Кашмира заявили, что если экономическая блокада и рейды на границе не прекратятся, оно будет вынуждено обратиться с просьбой о помощи к Индии, чтобы положить конец «агрессивным и враждебным действиям» Пакистана. В тот же день был получен ответ, в котором говорилось, что для Пакистана является очевидным фактом грубое притеснение мусульман в Кашмире и рейды банд догра на пакистанскую территорию. Наблюдая изгнание мусульман из княжества и учитывая угрозу Кашмира обратиться за помощью к иностранной державе, он обвиняет правительство махараджи в попытке «присоединиться к доминиону Индии путем переворота». Правительство Пакистана изъявило готовность предпринять «беспристрастное расследование всего дела», но поставило одно условие. «…Если… предпринимаемые вами в настоящее время меры и приготовления… не будут прекращены, – говорилось в ответной телеграмме, – это повлечет за собой самые серьезные последствия, ответственность за которые ложится целиком на вас»>44. Это означало открытую угрозу.
Словно в подтверждение, активность боевиков на границе еще более возросла. 17 октября отряд пакистанских войск примерно в 4.000-5.000 человек в оливково-зеленой полевой униформе занял укрепленные позиции вдоль села Тарала, в 20 милях к северо-западу от города Котли (провинция Джамму). Это были крупные силы – по численности они в 10 раз превосходил все до сих пор вторгавшиеся в Кашмир банды. 18 октября другой отряд боевиков численностью около 5.000 человек, вооруженных пулеметами и легким автоматическим оружием, в сопровождении пакистанских войск вторгся на территорию княжества и атаковал сразу несколько деревень – Алла, Пинди Чаркан, Катхар, Карьял и Котха, все приблизительно в 12 милях юго-восточнее г. Ранбирсингхпура, в провинции Джамму. Они убили всех, кто не успел скрыться – в основном стариков, женщин и детей, а сами деревни были сожжены. В этот же день близ села Хробал Матхириан (в 12 милях от г. Самба, Джамму) боевики обстреляли патруль войск княжества. Нападению боевиков также подверглось село Раджпура и окрестные районы (в 7 милях юго-западнее Самбы).
18 октября правительство княжества направило премьер-министру Пакистана Лиакату Али Хану и генерал-губернатору Джинне более пространную телеграмму, в которой были изложены случаи нарушения Пакистаном Установочного соглашения. В ней говорилось:
«Правительство может прийти к выводу, что все происходящее делалось с ведома и при потворстве местных властей. Правительство полагает, что… эти акты являются крайне недружественными, если не граничащими с враждебностью. Наконец, Правительство желает заявить, что считает невозможным терпеть это отношение дольше без серьезных последствий для жизней и собственности народа, который полон священной решимости защитить себя, чего бы это ни стоило. Правительство все же надеется, что вы лично вникнете в суть дела и остановите совершающиеся бесчинства. Если же, к несчастью, эта жалоба будет оставлена без внимания, Правительство надеется, что вы сочтете справедливым, если оно обратится за дружественной помощью и даст отпор нарушению его фундаментальных прав»
