Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху - [19]
Блант, так же, как и другие путешественники, практически ничего не рассказал об экипировке экспедиции. По случайным замечаниям можно узнать, что двигались они на верблюдах и лошадях, вместе с ними шел навьюченный скот, одновременно обеспечивавший их в дороге и молоком, и мясом. С собой у Бланта был телескоп, о других измерительных инструментах он, к сожалению, ничего не сообщил. Повествование выстроено по привычной схеме: поименное перечисление пройденных населенных пунктов, иногда с указанием расстояний, описание ландшафта и рельефа местности и связанных с продвижением сквозь них трудностей, вкрапления исторических экскурсов, касающихся того, когда и при ком те или иные земли попали под контроль Нагпура, словесные (а иногда и карандашные) зарисовки городского и деревенского быта, образа жизни местных жителей, их способов коммуникации с европейцами, архитектурных достопримечательностей.
Свидетельства Бланта оказались более многословными, подробными и эмоциональными, чем предыдущие тексты:
«После часа тяжелого подъема по скалистому склону и преодоления зарослей мы достигли вершины холма, и наши усилия были с лихвой вознаграждены самым романтичным видом реки, текущей по дикой местности, солнце только поднялось и касалось лучами леса, прекрасные краски отражались в воде, добавляя очарования всему пейзажу» [Блант 1930: 93].
Такая словоохотливость автора принесла свои плоды: теперь группа двигалась не по абстрактным лесам и джунглям, а по тем, в которых росли пипал[72], бамбук, манго, баньян, мадука и многие другие. А в тех случаях, когда его знаний не хватало, чтобы описать увиденное, он наперекор своей беспомощности собирал коллекцию диковинок: «С того момента, когда мы вступили на земли Кореи, мне стали встречаться очень красивые цветущие кустарники, которые были мне незнакомы. Не обладая достаточными знаниями в области ботаники, чтобы решить, к какому классу они относятся, я постарался собрать семена каждого вида в надежде, что, если почва и климат не окажутся неприемлемыми, я смогу насладиться их цветением где-нибудь на территории Компании» [Там же: 118].
О сельском хозяйстве Ратанпура он отзывался как о вполне цивилизованном и сообщал, что окрестные поля «производят все сорта зерновых» [Там же: 127]. Почву Райпура, другого крупного города Чхаттисгарха, он характеризовал как богатую и черноземную, однако тонкую, слоем всего три фута, под которым скрывалась скалистая порода. Однако на этой земле произрастали в изобилии пшеница, масличные культуры, например льняное семя, а также какая-то разновидность бобов. Рис выращивали в небольших количествах [Там же: 128]. Подробно описывая земельно-денежные отношения в Чхаттисгархе, Блант впервые упомянул хлопок в качестве одного из натуральных продуктов наряду с зерном и маслом, служившими для уплаты налогов [Там же: 129]. В целом же он оценил Чхаттисгарх как один из самых производительных районов Нагпурского княжества, откуда в высокий сезон торговли предназначенная для продажи продукция вывозилась на ста тысячах буйволиных повозок [Там же: 130]. Позже, покинув территорию Чхаттисгарха и оказавшись в Бирагархе, он обнаружил там огромные караваны банджаров[73] из всех районов Чхаттисгарха и немного из Сиркар. «Кажется, что главным предметом торговли является хлопок, который привозится из северо-западных частей Берара и Чхаттисгарха. Его забирают торговцы из Сиркар, которые взамен отдают соль, бетель и кокосовые орехи. Как я понимаю, именно из этого хлопка производятся самые качественные ткани в Северных Сиркарах» [Там же: 140][74]. Так как последняя часть пути Бланта совпадала с торговой артерией, то он стал свидетелем того, как местные правители всячески пытались этим воспользоваться: «В местечке Бадрачила раджа территории Палуншах собирает налог (таможенный сбор. – С. С.) со всех товаров, следующих через его страну по этой дороге; во время нашего прибытия там скопилось около двух сотен хэкери[75] и огромное число волов, удерживаемых до тех пор, пока стоимость их товара не будет оценена и налог в размере 25 процентов уплачен» [Там же: 162].
Генри Томас Колбрук
Пока Блант старательно восполнял очередной картографический пробел и усердно собирал сведения о границах, взаимоотношениях, предметах торговли, уровне благосостояния, источниках доходов и статей расходов попадавшихся ему на пути владений, нагпурский раджа скорректировал конфигурацию своего домена. Воспользовавшись изменением баланса сил в западной/пунской части империи маратхов из-за смерти некоторых ключевых политических фигур и поддержав Нану Пхаднависа в противостоянии с Хайдарабадом, Рагхуджи II в период с 1795 по 1797 г. увеличил свои владения за счет присоединения куска земли низама с доходностью в три лакха рупий[76], захвата и присовокупления Хошангабада и территорий южнее Нармады (на что предварительно получил санад от Пуны), а также включения в свои границы района Гадха-Мандлы, на который давно претендовал. К 1800 г. Нагпурское княжество с доходом, по оценке Ричарда Дженкинса, будущего британского резидента в Нагпуре, в 111
