Индийские письма - [20]

— вот в чем решение загадки.

От бедняка Индия примет Христа Мессию. Не от богача. И ни за что — от империалиста.

Понимаешь ли ты меня, мой Ефим? От Сербии Индия приняла бы спасоносное Евангелие Царства Небесного. Почему именно от Сербии?

Во–первых, потому, что у Сербии нет никаких ни материальных, ни политических интересов в Индии. Это Индия знает. Потому она будет рада открыть слух свой для искреннего евангельского слова тех, кто от нее не ищет ничего, а хочет дать все.

Во–вторых, потому, что сербы — единственный народ в Европе, который уже тысячу лет во всех битвах и войнах выбирает Царство Небесное, а не земное. Да и который много раз терял свое земное царство, чтобы стяжать Небесное. А это и есть сердцевина Христова Евангелия.

В–третьих, потому, что, как я ранее упомянул, сербы расово и психологически, подсознательно носят Индию в себе. Ибо они сами произошли из Индии.

Этим своим объяснением мне удалось убедить посланников махараджи из Малабара повременить в Сербии и задержаться там, хоть и на самое краткое время. Благодарение им: они послушали меня. Вообще могу сказать тебе, что индийцы слушают меня больше, чем сербы. Сейчас беспокоюсь, с каким приемом они там столкнутся.

Но я дал знать им, что спрут европейской заразы уже вонзил свои щупальца и в сербскую школу, и в школьную интеллигенцию. Чтобы они не упускали из виду ни на минуту, когда будут в Сербии, эту раздвоенность между народом и школьной интеллигенцией. Я сказал им, чтобы они особенно остерегались Белградского университета. Два знаменитых во всем мире человека попали в этом университете из‑за своих лекций в такие переделки, каких не было нигде на всех пяти континентах. Это Джон Мотт^{115} и Рабиндранат Тагор. Когда доктор Джон Мотт говорил о необходимости христианской веры у студентов, те стали драться и бросать друг в друга стульями, и произошло кровопролитие. А когда славный индийский песнописец Тагор, выступая в университете, сказал, что Европа погибнет, если не обратится к Богу, студенты стали кричать от негодования, назвали его реакционером и стали скандировать: «Да здравствует Ганди!». Тогда удивленный Тагор объяснил, что Ганди его ученик и лучший друг и между ними царит полное согласие во всем. Этим заявлением Тагор утихомирил эту невежественную молодежь и завершил свое выступление.

Итак, убереги этих честных людей от Белградского университета, этого конечного пункта европейского убожества. Веди их в настоящий сербский народ и, если это хоть чуточку возможно, — на Святую Гору.

Преданный тебе Митринович

21

Митринович пишет из Лондона монаху Каллистрату в Сербию

Мира тебе и здравия от Господа.

Если хочешь услышать обо мне — душа моя в полном покое, а телесное здоровье удовлетворительное, твоими молитвами, дорогой мой Каллистрат.

Из письма доктора Ефима я узнал, что и ты состоишь в комитете по встрече гостей из Индии. Я удивился, что ты в Белграде. Ты всегда говорил, что хочешь не выходить из Святой Горы до самой смерти. Несомненно, ты должен был сделать это «по послушанию», по заповеди своих старцев. Только смотри, как можно скорее беги в блаженный мир Святой Горы, ибо великая буря гнева Божия носится над грешной Европой. Эта буря не пощадит и вас, святогорцев, но вы легче ее перенесете, чем остальной мир.

Я уже отвечал доктору Ефиму, что не собираюсь туда приезжать. Я полагаю, что из Лондона могу сделать для Индии и Сербии больше, чем из другого места. Я упражняюсь в том, чтобы любить весь мир, по рецепту, какой ты дал мне в своей святогорской келии, но Индию и Сербию я люблю без упражнений и усилий.

Что мы в этом мире? Только орудия Промысла Божия. Полагаю, что и я некое орудие Божие, и нарочито для блага Индии и Сербии. Если прочтешь мое письмо, посланное Ефиму, то не станешь требовать от меня новых объяснений. В том письме я сказал все.

Прошу тебя особенно о двух вещах.

Во–первых, посоветуй комитету, чтобы он не устраивал никаких лекций и никаких заседаний в Белградском университете в честь индийских гостей. Ибо я чувствую, что скандал неизбежен. Вспомните, что приключилось с доктором Джоном Мотом и Рабиндранатом Тагором. Обойдите Белград стороной и ведите индийцев в народ, в монастыри, к селянам. Во–вторых, получше встретьте их на Святой Горе, если они решатся туда пойти. Пусть мой друг Христодул выйдет из своего тихого уединения и побеседует с ними. Пусть говорит им свободно и открыто, как он это умеет. Он единственный духовник на Святой Горе, который хорошо говорит по–английски и который глубже всех знает православное богословие и индийскую философию.

Благослови, отче Каллистрате, твоего преданного слугу

Душана

22

Пандава из Бенареса пишет Раме Сисодии

Желаю тебе душевного мира и света ногам.

Получил я твое краткое письмо, которое не сказало мне ничего. И говорю сам себе: мой друг Рама научился европейской дипломатии — говорить сколько хочешь и не сказать ничего. Но, дорогой мой Рама, это отступление от Индии. Мы, индийцы, поскольку больше всего говорим о вере, научились говорить искренне. Ведь вера без искренности — не вера, а холера. Холера духовная. Это мы видим здесь на римокатолических и протестантских миссионерах.