Индийская страсть - [16]

Когда Анита вошла в вагон, она была поражена: все внутри украшено белыми камелиями, привезенными из Кашмира, — знак внимания раджи. Через несколько секунд изумление нарастает: четверо слуг падают ниц, прикасаются рукой к ее ногам, а потом поднимают руку ко лбу. Анита, не привыкшая к такому рабскому приветствию, растерялась, не зная, как себя вести. Она наклоняется, чтобы помочь им встать, но они только смотрят на нее непонимающими глазами и не смеют подняться.

— Тебе придется привыкнуть, Анита… — говорит ей мадам Дижон. — Такое приветствие предназначено для особо почитаемых людей.

— Ясно, ясно… — отвечает сбитая с толку испанка, как будто она забыла о своем статусе.

Раджа продумал все. Ужин состоит в основном из блюд французской кухни, есть вода «Evian», чтобы утолить жажду и бороться с пылью, которая просачивается сквозь щели и покрывает все поверхности.

Как только поезд выехал из Бомбея, за окном поплыли обширные поля сухой земли с кустарником и редкими деревьями, глиняные хижины, а возле них крестьяне, приветствующие путешественников, и дети, подгоняющие прутом буйволов, которые поднимают целые тучи желтой пыли. Солнце похоже на огненный диск, который окрашивает поля в золотой цвет, прежде чем сесть за горизонт. Индусы называют его Сурйа и поклоняются ему как одному из богов. «Когда поезд отправился, моим единственным беспокойством было то, что осталось еще сорок восемь часов до Капурталы. Мне не терпелось увидеть принца. Знак внимания с камелиями тронул меня за самое сердце…» — писала Анита в своем дневнике. Ожидание приезда, постоянная тошнота, крики на станциях, где поезд останавливался ночью, тряска, когда слабая, а когда и сильная, — все это лишало ее сна.

Насколько же эта поездка отличалась от той, которую она совершила год назад! Тогда она ехала из Мадрида в Париж по приглашению раджи, принявшего все условия знаменитого письма, и поезд проезжал через пустынную местность в Кастилии.

Капитан Индер Сингх вернулся в Мадрид с чековой книжкой — «толстой, как словарь», — чтобы оплачивать расходы в предстоящей поездке, так как в этом вояже принимала участие целая семья.

— У меня такое впечатление, будто я еду на заклание, — призналась Анита своей сестре Виктории. То, что началось как игра, превратилось в реальность, причем с такой скоростью, что юная красавица, обескураженная этими событиями, не на шутку испугалась. Все играли с огнем, но только теперь она почувствовала ожог. Остальные либо позабавились, как, например, друзья из Central Kursaal, либо вышли победителями, как ее семья.

«А я? Что будет со мной?» — спрашивала себя Анита, пока поезд мчался под белесым зимним солнцем, проезжая через местность, где вершины гор, покрытые снегом, контрастировали с темными долинами, над которыми нависали клочья тумана. Она продолжала оставаться в руках индийского принца, который купил ее, как бы ее родители ни старались скрыть очевидное. Да, купил, так все и было.

— Не переживай, — говорила ей мать, видя, насколько она опечалена, — если тебе что-нибудь не понравится, мы вернемся.

То, что в этой поездке ее сопровождала вся семья, было, конечно, утешением. Чувство защищенности перед неожиданностями, которые могла приготовить подобная авантюра, смягчало тягостные ощущения от предпринятого путешествия. Но настанет момент, когда она — и только она одна — должна будет лицом к лицу встретиться с раджей. Как ей вести себя с ним? Она протянет ему руку, сделает реверанс или поцелует, когда увидит его? А он возьмет ее за руку, как будто они всю жизнь были обручены? Тревожные мысли не давали Аните покоя, она ничем не могла заниматься, да и не хотела.

«Во Франции была дождливая погода с туманом, — записала она в своем дневнике. — Страна казалась прекрасным садом, поскольку не было места, где бы ничего не росло. Но была ночь, и продолжал идти дождь. Мне было грустно…» Возможно, осознание того, что ее «продали», или попытка схватиться за что-нибудь надежное подтолкнули ее к неожиданному решению. Накануне отъезда она встретилась с Ансельмо Ньето, который был единственным из ее друзей, кто возражал против игры с раджей. Анита провела вечер с художником в его маленькой студии на Главной площади. В который раз отвергнув его домогательства, она согласилась позировать ему обнаженной. По всей вероятности, она сделала это, чтобы обеспечить себе любовь художника на случай, если ее ожидает ужасное разочарование, — так утопающий хватается за спасательный крут, когда предчувствует кораблекрушение. А может, она восстала против судьбы, которая бросала ее в неизвестность. «Останься, умоляю тебя. Не принимай участия в этом фарсе…» — просил Ансельмо, прощаясь ночью у ее дома. Анита ответила ему легким поцелуем, прижавшись губами к его рту. Она впервые делала что-то подобное и почувствовала, как дрожь пробежала у нее по спине. Прежде чем войти в дом, девушка повернулась, чтобы посмотреть на него в последний раз. В жакете из потертого вельвета, с жидкой бородкой, Ансельмо Ньето походил на брошенную собаку и вызывал жалость.

— Я не могу дать задний ход, — сказала она ему. — Я делаю это и для них, — призналась она, имея в виду свою семью. Жребий был брошен.