Индия наизнанку - [16]
Мы наполнили топливный бак и отправились по окрестностям, йог в шарфе за рулем, я — сзади.
На этом мои эксперименты с йогой на всю оставшуюся индийскую жизнь закончились. На своем дальнейшем пути я встречал многих йогов индийских, йогов, приехавших из Европы или России в Индию специально, чтобы позаниматься любимым делом. Встречались мне и потомственные йоги, и йоги свежевыращенные, бедные и богатые, черные и белые. Индия — конечно же, страна йогов. Но сам я больше с этим занятием связываться не стал. Наверное, потому что был не готов. Йога с нахрапа не берется: нужны многолетние сначала духовные, потом физические практики.
Покинув нашу большую и чистую деревню Каджурахо, мы быстро домчались до другой, маленькой и грязной.
Езда на мотоцикле по индийской сельской местности — гораздо более спокойное занятие, чем дурные ралли по миллионным мегаполисам. Обгоняют сельские индусы друг друга как-то глупо и лениво, еле-еле выезжая на встречную линию, слегка посигналивая остальным участникам движения. Постоянно приходится обгонять то трактор, то повозку, периодически объезжать отдыхающих коров и ямы.
В деревне, в которую мы прибыли, местные жители играли в крикет. Все мероприятия в Индии — неважно, городские или сельские — отличаются своей массовостью. Если в России, где три человека — уже масса, коллектив, где нормальным считается «раздавить на троих», то в Индии все по-другому — из-за огромного числа жителей — любое мало-мальски заметное действо происходит с участием огромного количества людей — не меньше сотни. Разгрузка машины, выгон скота, игра в крикет, — везде количество участников и зрителей настолько велико, что часто они мешают друг другу. А уж фестивалями и карнавалами Индия не уступает никому — даже карнавальной Бразилии. Чего стоит один праздник Кумбха-Мела («праздник кувшина»), обряд массового паломничества индусов к святым местам, проходящий раз в 12 лет и собирающий до нескольких миллионов участников в одном месте. Из-за такого огромного количества одновременно тусующихся индусов случаются давки и — как следствие — десятки жертв. Жертвы никто не считает — и уголовные дела по таким фактам, скорей всего, не возбуждаются: бессмысленно.
А тут был простой крикет: деревянная палка, мяч и под сотню игроков и болельщиков.
Меня сразу пригласили поиграть — индусы хотели поразвлечься, понаблюдав за иностранцем, играющим в их лапту. Это, наверное, как поить итальянцев или французов водкой где-нибудь в сибирской бане — вполне себе развлечение для местных жителей.
В детстве я несколько лет потратил на занятия бейсболом — абсолютно не популярной в России игры. Однако, взяв в руки биту для крикета, я понял, что занятия не прошли даром. Эти две игры похожи друг на друга, а лупить по крикетному мячу даже легче, чем по бейсбольному: бита в крикете — плоская и большая, как в лапте, а мяч летит с меньшей скоростью.
Похоже, индусы могли играть бесконечно. Недаром крикет — одна из самых популярных в этом регионе игр. Пакистанцы, шри-ланкийцы и индийцы, и даже бангладешцы (чей уровень жизни близок к нулю) ежегодно соревнуются в азиатских международных соревнованиях.
Несмотря на то, что все конечности ныли после экспериментов с йогой, к счастью, я был не так бесполезен для команды. Под истошные крики деревенских спортсменов я носился туда-сюда, зарабатывая очки.
Деревенским ребятам было весело и интересно наблюдать за разворачивавшимися событиями.
Для меня же самым интересным развлечением оказалось фотографирование по окончании состязания.
Наш йог дирижировал неуправляемой толпой, расставляя меня и индусов в нужном ему порядке — как школьная фотография, только учеников побольше, человек под пятьдесят.
Индусов много везде — и на фотографиях тоже.
Десятки глаз были одновременно устремлены в камеру. Наверное, у нас в России так фотографируются только на дембельский альбом. Мы справились с задачей. И, заведя мотоцикл, поехали дальше: культурная и спортивная программы только начинались.
Следующим пунктом был небольшой храм на трассе. В индийских храмах принято угощать прихожан обломками сушеного кокоса. Досталось и мне.
Но в храмах, как и в других индийских местах — очень людно. Настоящие святые или близкие к тому персонажи — бабЫ и дервиши, ступившие на путь просветления — отправляются подальше от цивилизации — в лесную глушь или в пещеры. Практически отказываясь от пищи, живя на редкие или не очень (в зависимости от популярности этого дервиша) пожертвования, они посвящают свою жизнь неспешному разведению костров, чтению молитв и медитациям. Разумеется, не употребляют мясо и алкоголь, периодически принимают у себя паломников, последователей и помощников, по мере возможности просветляя и их. После подобного отшельничества они часто возвращаются ближе к цивилизации, поселяются в каком-нибудь храме и становятся его хранителем-настоятелем, заботясь о статуэтках, продолжая медитировать и разжигать костры в честь многочисленных божеств.
У продвинутых баб имеются помощники, которые приносят им воду и дрова для костра, сам бабА должен, в основном, молиться и заниматься делами преимущественно духовными, не физическими.
