Индия наизнанку - [15]

— Тут у нас в деревне есть один индус, который говорит по-русски.

— Зови!

Через полчаса к нам в кабак пришел настоящий русскоговорящий индус: усатый, загорелый и проглатывающий шипящие звуки. Я стал угощать его всякими немясными блюдами — индус был настоящий, вегетарианский.

— Я не кусаю мясу, — на ломанном русском объяснял индус. — Не пью алкохол и безразлисен к деньгам, зенсинам и другим материалным весям.

Иногда, когда ему становилось трудно, мы переходили на английский. Не очень многие русские туристы пользовались его услугами здесь, в Каджурахо. Поэтому русский его постепенно забывался.

— Где ты выучил язык? — задавал я ему простые вопросы.

— В Дели, — пояснял он. — Российский культурный центр в свое время давал бесплатные уроки для всех желающих.

Но приехать в Дели и хорошо обосноваться в столице среднестатистическому индусу не так-то просто, гораздо сложнее, чем приехать простому сибирскому парню в Москву. Поэтому мой индусский друг, выучив русский и не найдя работы, вернулся к себе в деревню.

— А был ли ты в России? — спросил я его.

— Увы, нет. Но хочу.

Наш разговор продолжился в философском русле. Уже было темно, но мы допоздна сидели в кабаке, и хозяин нас не прогонял.

— Я доволен жизнью, занимаюсь йогой. У меня нет цели заработать кучу денег, каковую ставят перед собой жители многих «развитых» стран.

С ним было интересно общаться, по-простому, без водки и без общих знакомых. У нас был совершенно разный менталитет и разное воспитание. Но, на удивление, были общие темы.

Я пригласил индуса-вегетарианца в Россию. И начал расспрашивать его о так популярном в Индии занятии — йоге.

— Йога — путь к счастливой жизни, — рассуждал он.

— А давай ты меня тоже научишь? — попросил я.

— Вообще, из меня плохой учитель, но помочь я тебе смогу. У меня есть приятель, который преподает йогу.

И снабдил меня координатами настоящего йога со стажем.

Распрощавшись с русскоговорящим индусом в теплых чувствах, я отправился на ночевку в гостиницу.

Утром оказалось, что помимо эротического храмового комплекса, в котором мне пришлось просидеть в заточении, смотреть в деревне Каджурахо особо нечего.

Но в деревне было хорошо, и уезжать не хотелось. А помимо прочего я ждал ежегодного танцевального фестиваля, который должен был начаться на следующий день. Ожидались танцевальные группы из разных концов страны, в том числе и болливудские актрисы и певицы.

Поэтому в исследовательских целях, и чтобы не терять времени, я взял напрокат велосипед за полдоллара и весь день прокатался по окрестностям. За несколько часов я успел забраться в какую-то глушь, где индусы жили практически первобытным строем: дома без электричества, впряженные в плуг буйволы, женщины, собирающие какие-то растения в плетеные корзины, и обалдевшие от увиденного иностранца на велосипеде босые дети. Некий услужливый крестьянин отвел меня на пастбище крокодилов, и я издалека посмотрел на пару невзрачных серых особей, нежащихся на январском солнце. Я ему подарил купюру в десять рупий, чтобы хоть как-то поддержать его бюджет. Взамен я был накормлен очередной подозрительной кашей, которая еле влезла в мой организм из-за количества специй.

Обижать человека не хотелось, и я, насколько это было возможно, затолкал в себя угощенье. К счастью, на этот раз все обошлось.

Общего языка у меня с этим крестьянином не обнаружилось, и я, подуставший от жары, вернулся под вечер в Каджурахо.

Наконец настал день фестиваля. До вечера-открытия был целый световой день, и я отправился к йогу, чьи координаты мне любезно оставил русскоговорящий индус.

Йог был настоящим: тощим, длинным, костлявым и гибким. И по совместительству хорошим малым, говорящим по-английски. Мы с ним быстро нашли общий язык и приступили к обучению. Одет был йог в серый однотонный спортивный костюм и замотан — не то для солидности, не то для защиты от холода — в белоснежный шарф-полотенце.

Сначала была теория. Йог на английском с ошибками поучал меня, для чего нужна йога вообще. Я мало чего усвоил, да и не стремился. Потом йог показал различные позы, которые умел делать сам: изображал змею, зайца, кого-то еще, садился на шпагат, завязывался узлом и творил другие необычные вещи.

Затем началось самое главное. Йог стал проверять мою гибкость и прочность.

Пытаясь связать меня узлом, посадить на шпагат и соорудить из меня змею, йог добился немногого. Я скрипел и трещал по швам. Дальнейшие издевательства над моим телом заставили меня лить слезы. Но эксперимент есть эксперимент и я хотел его довести его если не до конца, то хотя бы получить базовое понимание йоги. Я продолжал скрипеть, подвывая от боли, а йог аккуратно, но безуспешно выламывал мои конечности. Я был прочен, но не приспособлен к индийским практикам.

Мы выпили чаю вместе с йогом и его домочадцами. У меня ныли все части тела.

— Слушай, йог, — заявил я ему. — У тебя во дворе стоит мотоцикл. Давай прекратим заниматься экзекуциями, а я лучше залью бак бензином, и мы покатаемся по окрестностям? И конечности мои будут целы, и тебе напрягаться меньше.

— Конечно, давай, — без колебаний согласился йог. Ему и самому надоело уже меня насиловать.