Индия глазами советских друзей - [27]

Богато художественное наследие штата. Широко известны настенные росписи и скульптуры в Раяласиме, сокровища Амаравати и Нагарджунаконды. В памятниках этих городов нашли отражение традиции буддизма и брахманизма. Шедевры Амаравати воскрешают ту славную эпоху (рубеж нашей эры), когда город был южной столицей империи Андхра. Не менее замечательный период в истории штата отражает Нагарджунаконда и прилегающий к ней город Виджаяпури. Нагарджуна, буддийский проповедник (II в. н. э.) — основатель университета, где обучались студенты всех стран Востока. Археологические раскопки подтвердили существование здесь крупного центра образования.

В Андхра-Прадеше немало великолепных храмов. Особенно популярен храм Тирупати, посвященный богу Венкатешваре. Попасть в него нам не удалось: нелегкий путь с подъемом на семь холмов оказался нам не по силам.

Храм Нарасимхасвами в Симхачаламе и гробница в Шришайламе интересны в архитектурном отношении. В Телингане находится храм Рамаппа — прекрасный образец индийского зодчества.

Богатые традиции имеет штат и в области театра, музыки, танца. Театр теней и кукольный — древнейшие формы театрального искусства Индии.

Культура Андхры дала жизнь всевозможным ремеслам. Не раз мы бывали в мастерских умельцев и всегда восхищались их трудолюбием, терпеливостью, искусством.

Однажды по делам службы мы посетили и одно промышленное предприятие. Правда, это был лишь сахарный завод. Он расположен в 165 километрах к югу от Висакхапатнама в районе Какинады.

Мы приехали гуда поздно вечером. В отеле, где нас поселили, кухня была только южноиндийская. Зная ее особую остроту, сопровождавший нас переводчик-индиец даже не рискнул предложить нам поужинать, и мы поехали по городу искать европейскую еду. После долгих поисков забрели в какой-то клуб. Во дворе на открытой веранде — несколько больших круглых столов. За двумя — шумные компании. Присматриваемся, но понять ничего не можем. Подходит официант и что-то шепчет нашему переводчику, тот сильно смущен. С трудом подбирая слова, он предлагает нам лучше уйти отсюда.

По дороге он долго и путано объяснял, что мы попали в ночной игорный клуб, где обслуживают только его членов. Здесь, вдали от глаз, развлекаются правоверные мусульмане и ортодоксальные индусы.

Ничего не оставалось, как вернуться в отель и отведать южноиндийские блюда, где перца больше, чем остальной пищи. Даже простокваша, на которую мы очень рассчитывали как на «огнетушитель», и та была обильно сдобрена перцем.

Наутро мы отправились на завод. Владельца завода на месте не оказалось. Нам сказали, что он прибудет не раньше одиннадцати, и любезно предложили пока осмотреть завод.

Все складывалось как нельзя лучше. Посмотреть капиталистическое предприятие в действии, причем без прикрас и подготовки, — это удача.

Завод построен в 1922 году. Все оборудование английское. Оно, как и само здание, старое, в плохом состоянии. Грязно не только во дворе и подсобных помещениях, но и в основных технологических цехах. А ведь это завод пищевой промышленности. Во дворе стоят повозки с сахарным тростником, запряженные волами. Тростник прямо с повозок сбрасывают в подземный бункер, туда же попадает растоптанная волами грязь вместе с навозом. Тростник предварительно не моют.

— А сахар получается белый? — пошутил кто-то из нас.

— Вся паша продукция только высшего качества! А грязь остается там, где ей положено оставаться. Сырье проходит фильтры, центрифуги и кристаллизацию, — ответил сопровождавший нас служащий.

И в подтверждение сказанного он показал мешки с белым, искрящимся сахаром. В сутки этот примитивный заводишко выпускает 120 тонн.

Завод работает в сезон сбора сахарного тростника семь-восемь месяцев в году. Остальное время года его ремонтируют и делают профилактику оборудования. Мы поинтересовались, чем же занимаются рабочие в течение этих четырех-пяти месяцев.

— Их отпускают домой.

— А сколько им платят за вынужденный прогул?

На этот вопрос ответа не последовало. Позже нам объяснили, что рабочие — это в основном бывшие крестьяне ближайших деревень и что они на это время уезжают домой и работают на полях. И никакой платы не получают.

У заводоуправления, куда мы отправились после осмотра цехов, было сравнительно чисто, и там мы погуляли, поджидая хозяина. О его приезде мы узнали по шуму подъезжающей машины. Охранник распахнул заводские ворота, и в них въехал большой черный «шевроле». Один из служащих бросился открывать дверцу машины, из которой вышел немолодой, высокий, худощавый, в изысканном европейском костюме индиец, хозяин завода. Дежурный что-то почтительно доложил ему и, получив соответствующие указания, представил нас. В короткой деловой беседе все наши вопросы были решены и сомнения развеяны. Завод, конечно, работает рентабельно. Он приносит большую прибыль его хозяину. И неудивительно: сырье дешевое, рабочая сила еще дешевле, а затраты на оборудование грошовые. Ни отчислений на амортизацию, ни забот о новом оснащении, о сырье.

Конечно, не все предприятия пищевой промышленности так плохи. Имеются вполне современные заводы, с новым оборудованием и технологией производства.