Индиана Джонс и Храм Судьбы - [3]

Уилли же тотчас узнала в нем посетителя, спускавшегося по лестнице, когда она заканчивала свой номер. Первое ее впечатление при более близком знакомстве еще более усилилось: приятный мужчина, но настолько из другого мира, что атмосфера за столиком грозила взорваться от его присутствия. Однако подходящего места для него она не могла подыскать даже в воображении. Археолог?.. Что-то не вяжется с внешностью. Его подбородок пересекал бросающийся в глаза шрам — интересно, где он его заработал? Уилли считала себя знатоком по части любопытных шрамов. И еще у него были очень красивые глаза, хотя она никак не могла определить их цвет: зелено-карие-серо-небесные в золотистую крапинку. Ясный, жесткий взгляд, не дающий проникнуть в мысли. Как жаль... С какой стороны ни возьми — ей было до него семь верст до небес и все лесом.

Она оторвала взгляд от шрама на его подбородке, взглянула ему в глаза и дразнящим тоном произнесла:

— Я представляла себе археологов маленькими человечками, вечно ищущими какие-нибудь мумие...

— Мумии, — поправил Инди.

Они сели.

— Доктор Джонс нашел для меня Нурхачи и собирается доставить его мне... — прервал их Лао. — Немедленно.

Индиана собирался ответить, как вдруг почувствовал, а затем и увидел направленное на него дуло пистолета в руке Као Кана. Он решил не дожидаться, пока из этого дула что-нибудь вылетит, и схватил со стоящей возле их стола тележки разделочную вилку, в то время как Уилли, еще не чуя надвигающейся грозы, простодушно спросила:

— А кто такой этот Нурхачи?

В следующее мгновение, однако, она поняла: началось. Ибо Индиана резким движением привлек ее к себе, уперев острие вилки ей в бок. На какой-то миг у Уилли перехватило дыхание. “Я так и знала! Я так и знала!” — стучало у нее в голове. Вслух же она произнесла, обращаясь к Лао:

— Лао, он хочет проткнуть меня вилкой.

— Убери пушку, сынок, — бесстрастным голосом приказал Индиана сыну Лао и надавил вилкой.

Уилли почувствовала, как зубья впились ей в кожу сквозь платье. Она не думала, что археолог действительно способен продырявить ее — но кто знает этих мужчин с их игрушками. И, стараясь подавить страх, Уилли снова произнесла:

— Лао, он меня уже почти проткнул.

Лао Че бросил взгляд на сына. Тот спрятал пистолет.

— А теперь прошу расплатиться со мной, как условлено. А не то... “все уйдет”, — потребовал Индиана и, обратившись за поддержкой к Уилли, спросил: — Вы согласны?

— Да, — прошептала она.

— Скажите ему, —предложил Индиана.

— Заплати этому человеку, — велела она Лао.

Гангстер, не говоря ни слова, вынул из кармана мешочек, положил его на менажницу и движением руки отправил в сторону Индианы и Уилли. Джонс дал ей знак головой. Девушка взяла мешочек и высыпала из него на стол горсть золотых монет. Лицо Инди окаменело:

— Алмаз, Лао. Мы договаривались на алмаз.

Лао, скривив губы и пожав плечами в знак капитуляции, извлек из кармашка жилета плоскую серебряную коробочку и положил ее на менажницу.

Пока взгляд Индианы был прикован к движениям Лао и серебряной коробочке, Као Кан незаметно высыпал в стоящий возле него бокал с шампанским содержимое какого-то миниатюрного флакона и поставил бокал на менажницу, рядом с проезжавшими мимо монетами и коробочкой.

Секция менажницы, где лежала коробочка, замерла перед Уилли и Инди. Девушка открыла серебряную крышку. Внутри лежал крупный, прекрасно обработанный бриллиант.

— О, Лао... — выдохнула она.

Бриллианты были ее любовью и дьявольским наваждением — такие твердые, но нежные в своем блеске. Они шли чисты и служили вместилищем всех цветов и оттенков. В них, магически преломляясь, отражалось ее собственное “я”. К тому же бриллианты были вещью невероятно практичной: одного такого камня ей хватило бы, чтобы стать богатой и не зависеть от разных типов вроде тех, что собрались за этим столом.

Индиана вонзил вилку в крышку стола, отпихнул Уилли на ее прежнее место и взял камень. Девушка, наконец, поняла, что напоминают ей его глаза.

— Змея... — холодно произнесла она.

Однако Инди был слишком занят алмазом, чтобы обращать внимание на подобные реплики. Прекрасная огранка. Каждая грань бриллианта представляла собой новую плоскость мироздания: безупречную, незапятнанную, незамутненную. Он давно охотился за этой безделушкой.

— А теперь... — прошипел Лао Че. — Давайте сюда Нурхачи!

Индиана сделал знак By Хану, официанту, который встретил его при входе в зал. Тот подошел, с полотенцем, перекинутым через левую руку и с подносом в правой. В центре подноса стояла небольшая нефритовая шкатулка.

Любопытство в душе Уилли взяло верх над гневом. Деньги, золото, алмаз, угрозы, а теперь в придачу эта изысканная вещица...

— Да кто такой в конце концов этот Нурхачи? — не выдержала она.

Индиана взял с подноса шкатулку, поставил ее на ту же менажницу и отправил, улыбнувшись, к Лао Че со словами:

— Прошу. Вот он.

— Мужичок, похоже, небольшой, — пробормотала Уилли, провожая проезжающую мимо шкатулку глазами.

Лао обеими руками коснулся переданной ему вещи. Оба его сына склонились над нею, а их отец тихо, торжественно, словно разговаривая сам с собою, произнес: